— Злобная Сука? — удивился Глеб.
— А ты знаешь других Эм-Пэ? — взъелась на него жена.
— Нет, дорогая, извини.
— Так вот, — продолжила Катя, — Эм-Пэ с ней так разговаривала, не поверите! Она заискивала! Улыбалась, вся такая...
Катя не смогла подобрать слов и изобразила подобострастную улыбку.
— Да ну нахер, — нахмурилась Настя. — Эм-Пэ, и заискивает?
— Злобная Сука? — снова спросил Глеб.
На этот раз жена его не поправила и не возразила. Видно было, что они оба удивлены одинаково.
— Да, говорю вам! — распалялась Катя. — Я сперва её не заметила — ну, Эм-Пэ, я имею ввиду. Выскочила на эту тощую девку, чуть не столкнулась. Они за углом были прямо — вот тут, рядом со столовой, где коридоры пересекаются. Ну, вы поняли?
— Ага, — нетерпеливо кивнула Настя.
— И вот, я остановилась, думаю — что за шлюха тут? А потом увидела Эм-Пэ, и вообще ничего не поняла. И думаю: ну пипец, сейчас начнётся. А она — ну, Эм-Пэ — такая: Катенька, как дела? Катенька, в столовую опаздываешь? Катенька, беги!
— Да ну нахер! — хором сказали супруги.
— Не бывает такого, — осмелился высказать мнение Глеб.
— Точно, — в кои-то веки поддержала его супруга.
— Да я вам говорю! — выпучила глаза Катя. — Я своими ушами слышала!
Раздался звонок — до конца перерыва оставалось пять минут. Вспомнив про еду, Катя затолкала в себя всё, что было, и поспешила вместе с друзьями к выходу. На том самом углу, где она встретила незнакомку, Катя сказала:
— Вот тут это было, честно! Прямо здесь!
— Ушли... — грустно протянула Настя.
— И хорошо, что ушли. Я бы не хотела больше на Эм-Пэ такую натолкнуться. Да на любую Эм-Пэ.
— Ну это-то да, — согласилась Настя. — Но на эту девку я бы посмотрела. Интересно даже, что у нас тут шлюхи делают.
— Да, я бы тоже посмотрел, — задумчиво протянул Глеб.
— Ну ты-то понятно! — взвилась Настя. — Тебе бы только шлюх и подавай! Что, по шлюшьим домам соскучился? Так я тебя не держу, вообще-то!..
— Дорогая...
Их пути разошлись, и конца разговора Катя не услышала. Впрочем, навряд ли он сильно отличался от того, что супруги говорили друг другу изо дня в день.
Вечером, незадолго до окончания рабочего дня, их оупен-спейс посетила Злобная Сука. Правда, выглядела она скорее Побитой Сукой. Взгляд вечно хитрых и злых глаз потускнел, да и вся она словно побледнела, даже посерела, и словно была в одном шаге от обморока. Как только она появилась в зале, все разговоры, по привычке, смолкли, и работники уставились на начальницу.
— Добрый вечер, — обратилась Эм-Пэ к подчинённым, чем невероятно их удивила. — Я сегодня... Я хочу сказать... Точнее, мне было велено сказать вам...
Она облизнула губы и обвела зал пустым взглядом.
— В общем... Я увольняюсь.
В зале раздался коллективный вздох, звучали отдельные приглушённые ругательства. Никогда ещё никто не видел, чтобы начальство здесь менялось. Единственной причиной для таких перемен, как все знали, была чья-то смерть, но Мария Петровна ведь ещё была жива. Хотя выглядела она не очень. Каждый работник в зале задавался одним и тем же вопросом — почему? Что случилось? Но озвучить его, конечно, никто не посмел. Все молча смотрели на Злобную Суку, которая теперь походила на потерявшуюся бабушку, впавшую в маразм, и сама не знала, что дальше сказать или сделать. Наконец, она отвернулась и вышла из зала. И тут же все начали оживлённо обсуждать, что случилось.
Только спустя полчаса люди вспомнили, что день подходит к концу, а работа ещё не сделана. Разговоры смолкли, все погрузились в рабочий процесс, но каждый прогонял в своей голове, как видеозапись, воспоминание о растерянной, больной на вид начальнице. За полчаса обсуждений было высказано множество теорий: что она больна, что умирает, что в стране происходит что-то серьёзное, что перемены в руководстве могут означать только крах экономики и так далее. Катя вслушивалась в эти обсуждения и понимала, что никто из сотрудников не видел сегодня ту девушку, которая сопровождала Марию Петровну. А Катю не покидало ощущение, что визит этой незнакомки и увольнение Злобной Суки как-то связаны. Правда, встреча в обеденном перерыве теперь, спустя несколько часов, казалась уже чем-то нереальным, но не более нереальным, чем заявление Эм-Пэ о своём увольнении. Жаль только, что видела незнакомку Катя одна, и теперь ей не с кем было обсудить увиденное. Почему-то ей казалось, что теперь ей не поверят. Она и сама с трудом верила.
Да и какой вывод можно было бы сделать из увиденного? Что к ним пришёл кто-то из начальства настолько высокого, что Эм-Пэ, Злобная Сука, растерялась, забыла, как разговаривать с подчинёнными, а потом и вовсе уволилась? Но бывает ли такое в жизни? Больше это походило на бред сумасшедшего.