День на кухне пролетел быстро. Май варил супы, жарил овощи, готовил пасту, быстро отдавал заказы и смеялся с Марком. К вечеру темп на работе поубавился, смех и веселье сменились легкой усталостью и задумчивостью. Марк что-то напевал себе под нос, прибираясь на кухне, а Май наблюдал за гостями в зале ресторана.
Люди приходили и уходили. Каждый из них что-то нес в себе: радость, а может быть и печаль. Один оставлял за спиной жизнь, которую хватило бы для остросюжетного романа, а у другого это была сатирическая комедия. У третьего, совсем юного, возможно едва накопилось на рассказ.
«А ведь, не все ли равно, какой жанр, объем или форма — главное, наверное, содержание?» — подумал Май и улыбнулся от своих размышлений. Он с интересом наблюдал за юной влюбленной парочкой, за блеском в их глазах и обаятельной непосредственностью. На секунду ему стало неловко от того, что он так беспардонно смотрит на них, но вскоре решил, что эти влюбленные голубки вряд ли заметят что-то дальше своего носа.
«Ведь любовная эйфория сильная штука! — завершил свою мысль Май. — Так, а ну-ка отвернись Май! И как мне не стыдно, подглядывать за другими!» — развеселил он себя.
После он посмотрел на одинокого помятого мужчину, с запущенной щетиной — тот пил виски и был уже изрядно пьян. Его взгляд был отрешенным и пустым, таким, какой бывает у людей, не выдерживающих натиска прошлого. Об этом говорил весьма солидный образ мужчины: пальто высокого качества, дорогая и чистая обувь, аккуратные часы с кожаным ремешком и хромированным циферблатом. Мужчина пил весьма дорогой виски из изящных тюльпановидных бокалов — гленкернов. Его движения были плавные и размеренные. Когда он ел или пил — то не торопился, как это часто делают суетливые люди. В нем чувствовалась благородная стать.
«Такие не прогибаются от ударов настоящего, — подумал Май, — такие, пытаясь забыться, убегают от прошлого»
— Май. Май, ауу! – Марку понадобилось несколько попыток, чтобы вызволить его из размышлений, — Май, ты слышишь меня?
— Да, чего Марк?
— Скоро закрываемся, не против если я пойду немного раньше?
— Да, иди конечно, отдохну наконец-то от твоей физиономии, — рассмеялся Май.
— Отдохни отдохни, принцесса ты наша! — улыбнулся Марк.
Он собрал вещи и как ураган вылетел из ресторана. Оставшись на кухне один, Май пил кофе в полной тишине и думал о Мии.
«Мия, еще один день подходит к концу. Знаешь, иногда я не знаю, жив я или мертв. Может быть я уже превратился в марионетку, которая механически что-то делает изо дня в день?
Люди, постоянные голоса, одни и те же лица — как же всё меня раздражает! Как тебе помочь, Мия? Как тебя вытащить из этого проклятого сна?!»
Май вскочил со стула и швырнул стакан с кофе на пол. От громкого звука на кухню забежала администратор.
— Май! Совсем с ума сошел!? Ты что делаешь? Псих!
— Анна, не трогай меня! Выйди отсюда!
— Ты как разговариваешь? Придурок!
— Вышла вон! — закричал Май на Анну.
Она, фыркнув, именовала его придурком, козлом и еще пару-тройкой прозвищ, пригрозила штрафом и ушла в кабинет, громко топая ногами.
Постояв пару минут в тишине и успокоившись, Май подмел осколки стакана, собрал рюкзак и пошел переодеваться. Его голова разболелась, в висках пульсировало. Он шел к выходу, как к спасительному свету в темном туннеле. Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул воздух и успокаиваясь, медленно побрел к дому. Май выбрал длинный путь, через лес. Ему хотелось тишины, хотелось забыться в слабом перешептывании листьев, которые ласкал ветер и ни о чем не думать.
Тропу, что вела к дому, освещал яркий лунный свет. Луна как никогда была крупной и казалось вот-вот коснется земли. Звезды, словно постоянные стражи неба, неизменно охраняли небосвод. Такие далекие и непостижимые огни. Огни, что светили предкам и будут светить потомкам. Огни, что хранят в своем свете нить поколений и память веков.
«Что для вас часы и минуты, что для вас заботы и хлопоты людей? Возможно вы постигли тайны жизни, — думал Май, смотря на звезды, — а ведь вы удивительным образом зажигаете огонь и внутри меня, — он улыбнулся, почувствовав прилив сил и спокойное воодушевление.