— Кто ска-а-а-азал?! — выпалил полицейский. — Два шага в сторону, если не трепло.
Этот кое-кто, а именно — небритый, внушительного вида питекантроп под два метра ростом, с лысой макушкой, сделал несколько шагов из шеренги. Узкие глаза, мелкие для столь крупного черепа, под густыми, брежневскими бровями, над огромным носом с раздутыми ноздрями, удивляли своей непробиваемой отстранённостью. То ли калмык он, то ли бурят, никто толком не знал. Просто звали Шаманом — так всем всё ясно безотносительно того, что на воле промышлял этот Шаман людоедством, был бережливым хозяином, запасался впрок мясом мужика непременно ленивого да чтоб пожирней, так экономил мизерную зарплату и не забывал класть хлеба-соли-пирога каким-то духам на пенёк в лесу ради ниспослания удачи и благополучия. Не болтлив, но мог и любил логически разъяснить особо любопытным и пытливым арестантам наподобие Суры, что он, Шаман, человечину не ел никогда! Если в теле мужика обитает душа ленивой, грязной свиньи, пояснял он, то это свинья и есть! Как дважды два — всё по уму.
«Вот кому надо стать президентом! — смеялся Сура, слыша подобные откровения Шамана. — При таком главе государства все мужики в стране разом станут работящие как быки, верные как волки, сильные как медведи, выносливые как верблюды и шустрые как лисы. Ни одной свиньи не останется!»
Полицейский приблизился к людоеду. Заглянул снизу вверх в самодовольные, не изуродованные избытком интеллекта, глаза. Грудь — колесом, массивные руки сцеплены за спиной наручниками, плотную шею не перешибёшь кувалдой.
— Ладно, гурман, — цокнул лихой полицейский, заранее жалея свои сапоги. — Если не извинишься, будешь стоять тут и смотреть, как остальные будут из-за тебя грызть зубами асфальт…
Что происходило дальше, Сура не увидел — наступила их с Седым очередь на конвоирование. Из здания выскочили крепкие спецназовцы, готовые подхватить следующую пару для сопровождения.
Оба арестанта протянули руки к приблизившемуся молодому полицейскому.
— Сымай, сымай браслетики! — с удовольствием посмеялся Седой. — Начальничек обещал! В здании без браслетиков. Комната с ванной, мягкая шконка, минус восемь годков от срока за хорошее поведение…
— А персональный бар и самолёт до Панамы не обещали? — усмехнулся Сура.
Металлические наручники щёлкали, соскальзывая с рук.
— Мужики, — обратился Седой к спецназовцам, потирая освободившиеся запястья. — Не скручивайте сильно. Лады? Почки больные в натуре.
Руки обоим заломили за спину, скрутили и в таком положении, лицом чуть не в землю, повели трусцой по ступеням в здание.
— А-а-ай!.. Я и на перышко безболезненно сажал! Живодёры!..
В холле заключённые ничего не разглядели — их протащили носом в пол напрямую и влево. В конце этого пути, по схеме повторявшем букву «Г», во время заминки Суре выдалась возможность немного поднять голову и повернуть вбок. Так он проследил за тем, как местный охранник — шкафообразная горилла в белой рубашке и чёрном жилете — вбивает личный код в панель вызова лифта. 2…6…4…7…1…8. Двери открылись.
Шестеро — двое спецназовцев, пара подконвойных заключённых, один избитый заключённый и пара тащивших его волоком полицейских — плотно набились в лифт и спустились на нижний уровень. Там путь повторился. Носом в пол, провели куда-то зигзагами по коридорам мимо запертых дверей. Возле одной остановились. Она открылась. Двух заключённых втолкнули внутрь, а третьего потащили дальше волоком по полу. Дверь захлопнулась.
Помещение было небольшим, пять на пять, обшито войлоком. Всё вокруг белое. Телевизионная панель вмонтирована в стену под защитное стекло. Две цивильные кровати застелены чистым бельём. Столик, тумба, дверь в санузел…
ТВ-панель включилась. Остроухий дядька с седой бородкой, с чёрными кудрями, в очках и белом халате поприветствовал новоприбывших.
— Граждане заключённые, номер три и номер четыре, разрешите представиться, — поздоровался он. — Виталий Сергеевич Звонарёв. Руководитель проекта Сомнус. Мы работаем в сфере нейронаук. От вас требуется выполнять инструкции и вести себя прилично. В экспериментах наравне с вами принимают добровольное участие гражданские лица и даже самолично ваш покорный слуга. Критерии приличия указаны в документиках, которые найдёте на столике. Мы по-хорошему, вы по-хорошему. На всякий случай за вами будут приглядывать вооружённые охранники.