Внутри заводской территории стабилизировалась чистая зона, а за монолитным бетонным забором мрак по-прежнему мельтешил колебанием аномалий, метаморфоз, преобразований. Шаг влево, шаг вправо — кругом опасность!
— В детстве я бывал на таком заводе… — прикинул Дмитрий, озираясь с крыши. — Но здесь рельсы есть, а внутрь завода они не ведут! Нет ни ворот, ни… Цистерны без штуцеров и без клапанов?.. Рельсы без шпал?.. Да-а, — прошептал он. — Странно, что я вообще замечаю нестыковки… Производства цемента здесь нет и не будет, — усмехнулся он. — Неясно, откуда эта структура появилась, но она выглядит стабильной.
Заполучить стабильную зону (по крайней мере видимую стабильной) на пороге Мёртвого города это безусловный успех. Появилась возможность вернуться сюда сразу без долгих блужданий по бескрайним, коварным закоулкам Сомнуса. Теперь Дмитрий завис в следующем непонимании. Что делать дальше? Логово монстра отсюда даже не разглядеть. Окутано оно мутным, зелёным туманом. Тонут в нём размытые чёрные силуэты остовов высоченных зданий. Приблизиться к ним не удаётся. Разглядеть — тоже. Без приглашения здесь и к Химериону не вломишься?..
Дмитрия посетила безумная идея. Если он не может переступить порог чудовища, пусть чудовище само выйдет к нему! Как-то же можно эту тварь мотивировать к такому действию? Тем более, не такие уж они и незнакомцы друг другу… Ещё какие знакомцы. По крайней мере, это касается ядра Химериона, базовой личности, одной из многих, многих, многих поглощённых этой стихийной силой, без которой Химерион не смог бы начать своё существование.
— Эй, ты! — проорал Дмитрий так, что пространство вздрогнуло. Взгляд — строго на Мёртвый город. Всей свой сутью он направил гнев адресату — уж как-нибудь Сомнус доставит это послание. — Господь, мать твою, за ногу!.. Или кем ты себя видишь… Чего прячешься в своём уголке?! Никак не пробраться к тебе туда! Огородился, чёрт знает чем. Боишься что ли?! — Он ждал каких-либо реакций, но ничего не происходило.
Территорию завода всё так же освещали своим перекрестием мощные прожектора старых башенных кранов. Снаружи в темноте неразличимо мельтешили метаморфозы, хаотические изменения форм и структур.
— Вот же дешевка! А сколько понтов! Я даже на миг испугался. Надоело мне преодолевать эти ловушки! Двигай сюда сам! Я здесь! Я о тебе знаю больше чем кто-либо! Хвост откручу!..
Мощная вспышка вскрыла беспросветную черноту. Мир содрогнулся. Где-то в беззвёздной, пасмурной вышине зажёгся ослепительный свет, и он был столь ярок, что просвечивал тучи насквозь. Казалось, солнце внезапно вспыхнуло посреди ночи. Раздался грохот, и земля задрожала.
Дмитрий едва удержался на ногах и отпрыгнул от края крыши.
В вышине разом вспыхнули сотни молний. Били они, не прекращая, словно пульсирующие электричеством нейроны в бескрайнем оживающем мозге. Слепящие всполохи терзали небо, разбегались электрической паутинкой до самого края горизонта. Стихия взыгралась внезапно, и униматься не собиралась.
— Неслабая сигнализация!.. — поразился Дмитрий, озираясь.
По земле ползли странные, неправильные, извивающиеся тени, и они были живые — он готов был себе в этом поклясться. Тени сопротивлялись взбунтовавшейся стихии. Свет нарастающими волнами катился по небу, терзая любую тень, отброшенную зданием, столбом, травинкой и пытаясь достать её, выманить, уничтожить. Тени агонизировали, цепляясь за последний спасительный рубеж тьмы, но небесное пламя безжалостно настигало их.
Вероятно, происходила попытка взлома стабильной зоны. Чем ещё объяснить войну заводских теней с внешним светом?
Логически понималось, что стройные краны, как и прямые жердины столбов не могли отбросить движущиеся, змеевидные тени, но они ползли по земле как змеи, высекали её собой словно чёрными плетями. Плети эти удлинялись, чернели, карабкаясь со всех сторон к одному месту — к заводу, на крыше которого в ошеломлении застыл Дмитрий.
— Плохая была идея! — ужаснулся он. — Запомню, больше так не делать… Следует по-тихому. В лоб идти бесполезно.
Источник аномального света горел в вышине, за пределами видимости, а быть может, за гранью самой реальности. Молнии, гром, гроза — лишь внешние проявления ответной реакции мира на то, что происходило где-то, быть может, внутри Химериона, кошмарного чудовища, вне всяких сомнений, являющегося самой сильной, мощной и объёмной сущностью в Сомнусе.