Пересветов лишь пожал плечом, а выражение глаз отвечало тем же самым: «Загадка блин!..»
— Вдруг он на самом деле и есть самый настоящий Сжигатель? — усмехнулся Пересветов, изобразив в бегающей полуулыбке некую сумасшедшинку. — А по собственной инициативе направил дело так, чтобы при первой возможности героически выйти на волю, выставив полицию в самом дурном свете. Как сейчас проверишь? Я склоняюсь к тому, что никакого Сжигателя не существует, а парень исполнил бунт против всех, вся и, в том числе, против себя самого. Настолько задолбало его всё и все, что ему плевать, где жить, среди обычных людей или среди закоренелых зэков, в тюрьме или на воле. Как будто всё едино для него.
— Мозги в раскорячку, — констатировал Дятлов, хмурясь и расчёсывая волосы на макушке оттопыренными пальцами как граблями. — Я бы мог предположить, что ты сам себе на ровном месте мозги накрутил, но я тебя знаю. Ты реально как машина, как «сайнет». Такого попробуй запутать!.. Твой Суровцев дьявол во плоти, если даже в реальности безвинная жертва обстоятельств. Кто-то ещё в курсе твоих выводов?
— Не знаю, — отрезал Пересветов. — Я поделился своими соображениями с Рыковым. Нас многое связывает.
Дятлов оживился, и взгляд его засиял мальчишеским любопытством.
— И что он?!
— Он в колебании, — пояснил Пересветов без толики энтузиазма. — Пятьдесят на пятьдесят. Трудно поверить в то, что столько людей независимо друг от друга слепили такую липу. Велел не дёргаться. В случае моей правоты это дело надо демонтировать аккуратно. Найти главного виновника и проработать стратегию. В противном случае, если дерьмо выплывет так, как есть, от такого удара по Министерству кресла зашатаются даже среди вышестоящих. Время тяжёлое для всей страны. Всем ведомствам нужны победы, а не такие садки в лужу. Коснись чего, первым и главным виновником, скорее всего, стану я сам, — решительно заявил он, ткнув пальцем себе в грудь. — Разбить меня от кончиков волос до мозга костей не составит труда. Опер с тяжёлым прошлым. Психическая травма после гибели семьи. Утратил способность здраво мыслить. Был ослеплён фанатичной, механистичной вовлечённостью в процессы. Дьявольщина, Митяй! — возмутился он, едва сдерживая бурю долго копившегося в душе негодования. — Как есть дьявольщина. Неясно, откуда взялась. Неясно, как всех повязала. Неясно, как выпутываться. Я не прочь стать козлом отпущения. Но не знаю, как правильно демонтировать это опасное здание, чтобы обломками не завалило всех.
— Ну-у-у… — с тяжким вздохом протянул Дятлов, всё так же «причёсывая» волосы растопыренными пальцами. — По крайней мере, это объясняет мне, откуда взялась деревня, философствования и помидоры. Коса на камень. Непогрешимая машина допустила фатальную ошибку. Завис, так сказать, наш «скайнет».
Пересветов кивком указал в окно: там, за мутным стеклом во мраке и дожде растворялись жёлтые огни придорожных фонарей.
— Я думал, что Рык сегодня вызвал меня для решения данного вопроса. От того и секретность. Тебя я взял с собой, решив, что ты должен знать. — Он, умеючи от природы сдерживать в себе все эмоции, кроме чувства стыда, пожал плечами и взглянул на молодого человека, не в силах утаить в себе чувство вины. Глаза, полный сожаления взгляд, говорили всё за подполковника. — Может и зря… Извини, что вывалил на тебя так всё то, что взрывает мне мозг не первый год.
Дятлов хлопнул подполковника дружески по плечу.
— Это правильное решение! — Молодой человек, наоборот, в эти мгновения собой возгордился, чувствуя, как взмыл ввысь нежданно не над кем-нибудь, а над своим непререкаемым авторитетом.
Пересветов вновь кивком показал на дождливую тьму, расплывающуюся по ту сторону стекла.
— Непонятно, какая канитель завертелась тут на самом деле.
— Если мыслить рационально… — порассудил Дятлов, — к исследованиям в центре подключали заключённых. Взяли всех в заложники! Если заправляет Суровцев… монстр, которого вы создали сами… Он из-за вас идёт по лезвию ножа, ещё и на пожизненном. Представь его требования. Ждём прилёта шишек, которые приземлились в тёплые кресла благодаря вашему делу десятилетия. Кто знает, сколько народу в этом центре? Кто знает, чем в этом центре занимались на самом деле? Видишь, какие масштабные, нервозные телодвижения вокруг? И в центре этой паутины твой Суровцев! Тебе беседовать с террористами. А шишек, боюсь, интересуют лишь свои задницы. Нам нужно идти туда сейчас же, не дожидаясь никого! — горячо заключил он. — Так будет лучше для всех.