— Я не знаю, кто ты, но опусти эту штуку, — настоял Пересветов. — Мы во всём разберёмся…
— Я уже разбираюсь! — отразил Суровцев, сжимая огнетушитель крепче. — До вас мне дела нет. Этого упыря пришибу, и дело сделано. — Он указал на полуживого учёного, лежащего с разбитой головой возле ног. — Раньше я и мухи не обидел, но мечтал навести порядок силой. Всё дерьмо, которое творит человечество день за днём … — Он с демонстративным отвращением подёргал воротничок халата. — В своей поганой шкурке от чужого дерьма больше не спрятаться. Кому-то нужно брать на себя ответственность и делать грязное дело. Очищать загаженные конюшни. Люди ударились в культ тела. Забыли совершенно о том, что по-настоящему делает человека человеком. Впрочем, — прибавил он скептически, — не факт, что когда-либо вообще это знали. Обучатся, не мытьём, так катаньем. Моё тело вообще валяется бездыханное там…
Тяжело раненный ученый пошевелился — не открыл глаза, но прохрипел.
— Люциферщина!.. — раздался его хлипкий полушёпот. — Сатана, захлопни варежку!.. Я видал врата жизни и смерти!.. Они там… на той стороне. Мечи вертятся! И ангелы стоят… Светлые. Всё как наш поп говорил, так и видел. А ты, нечисть, батон крошишь на господа!.. Антихрист!
Суровцев указал Пересветову на лежащего учёного и бросил на пол тяжёлый огнетушитель, так избавившись от оружия, видимо, из желания не нервировать подполковника.
— Это Вадя Шило, если что. Послужной список потрясает. Статей за жизнь собрал на целую энциклопедию, душегуб. Из него и в аду запарятся вышибать дерьмо. Сковороду дьявола своей горящей задницей прожжёт насквозь, а всё туда же… Душонку свою жалкую не прочь пристроить на харчи небесные. — Он наклонился, чтобы произнести громко и чётко раненому: — Чеши уже к своим ангелам! Запарил пыхтеть тут! Я б придал тебе ускорения, чтоб с ветерком до рая, да гражданин подполковник не позволяет…
Пересветов кивком показал на раненого, стонущего от боли, но пытающегося хохотнуть.
— Тут всем так посносило крыши? Эксперименты походу были огонь.
Суровцев с довольной ухмылкой взглянул на зэка в теле ученого, затем пристально посмотрел на Пересветова таким прямым, пригвождающим взглядом, что тот принял этот вызов и стал с сосредоточением играть в гляделки.
— Не то слово, — кивнул Суровцев. — Если сознание, теряя контакт с собственным телом, сохраняет свою память в другом теле, значит, есть некое внетелесное хранилище жизненных данных. И если оно собирает и обрабатывает данные со всех живых видов во время сна, то это хранилище по объёму, производительности, свойствам мощнее любой потенциальной компьютерной системы. Белые халатики хотели изучить, освоить, пустить в дело эту надматериальную систему. Сомнусом её назвали. Чинуше какому-нибудь старому или олигарху ретранслироваться в чьё-то молодое тело и продолжить жить в нём… Сказка наяву! Но нашему брату арестанту на научные изыскания класть! Просто решили организовать побег века. Смотаться на волю в чужих телах! — Он рассмеялся, ткнув раненого «учёного» носком ботинка. — А эти как всегда. Сначала ткнут, потом думают, куда ткнули. Не ожидали даже, что Сомнус внезапно, без всякого облучения, перетасует сознания всех групп. Гибель нескольких подопытных во время сомн-реинкарнации запустила процесс хаотичной сомн-реинкарнации. Как понял я, сегодня, во время обычного сна, экспериментаторы больше не проснулись собой. Перетасовывались сознаниями между телами. Нормально так, некоторые зэки проснулись вне камер снаружи в чужих телах, в том числе учёных. Взяли заложников. Началась пальба. На вертухаев напали зэки в телах ученишек и подопытных. Те, которые отбились, стали в страхе стрелять всех подряд. Чёрт те что! Когда я провожал к лифту раненую пару, мужа с женой, меня вместе с ними грохнул поехавший вертухай. А спустя какое-то время я очухался в теле этого ученишки на верхнем уровне… — Суровцев без доли смешинки подёргал на себе халат. — Трэш был адский. Сомнус оставил меня в живых и дал новое, чужое тело. Я догадался о скрытых свойствах Сомнуса быстрее, чем эти…
Пересветов, переполняясь недоумением, собрался спросить — «что за хреновину ты сейчас несёшь?», но обнаружил, по какой именно причине Суровцев впился в него прямым взглядом, да ещё с таким вызовом. Отвлёк внимание, сволочь! В этот миг сзади на Пересветова кто-то напал, вцепился в руку и так блокировал пистолет.