Пересветов в растерянности лишь пожал плечами и отвёл глаза, созерцая обширно сверкавшее позолотой лоно церкви.
«Значит, — подумал он, — отец этой девочки умер недавно»
— Мы молимся за душу твоего папы, — поделилась старушка. — Я дам тебе свечу. Знаешь, кому ставить?
— Не совсем, — выдавил Пересветов, проглотив ком в горле. — Кому?
— А во-о-он тот, который с копьём змия колет! — указала старушка вдаль. — Великомученику Георгию Победоносцу. Покровителю воинов.
— Воинов? — переспросил Пересветов.
— Да! — кивнула старушка с решительным огнём в глазах. — Твой папа погиб героем! В борьбе со злом и нацизмом. Георгий Победоносец! Сейчас на небесах он взирает на вас и защищает…
«Мой папа на Украине загинул?!» — мгновенно взорвалась боль утраты в мозгу девочки. Тут же и поднялась страшная, невыносимая тяжесть из глубины души, не прощупываемой сознанием Персветова и не контролируемой его волей.
Слёзы хлынули сами собой из девичьих глаз. Пересветов не сдержал этот плотный поток боли. Стена сожаления, скорби, печали и ярости придавила его, упав с высот неизвестности. Все шлюзы чувств разом распахнулись. Оказавшись будто в вакууме, в немоте, без воздуха, без звуков, он взял эту пресловутую восковую свечку и, вздрагивая от слёз, потопал на автопилоте туда, куда указала старушка…
Вскоре из дверей церкви вывалилась заплаканная девочка с лицом мокрым от слёз. Она уселась на верхнюю ступень лесенки. Кинула рядом с собой рюкзак. Стянула с головы шапку и закрыла ею мокрое от слёз лицо. Вытерла глаза, веки и особенно щёки, которые пощипывала соль.
«Я с ума схожу, — думал лишённый сил Пересветов. — Вот мужик умер сам, а жена с дочкой живы. У меня наоборот, жена с дочкой умерли, а я живу. Лучше бы умер я, а они жили»
Заиграл каким-то заводным ритмом телефон. Тыц-тыц-тыц. Пересветов нехотя, машинально извлёк устройство из кармана. Звонила некая Аня.
— Ты где блин?! — возмутилась Аня. — Уроки же начинаются!
— Я сегодня не приду, — прошептал Пересветов. — Болею.
— Заболела? — переспросила Аня.
— Да. Так и скажи. Пока.
— А-а-а… Везёт! Ну пока.
Пересветов больше ни минуты не думал. Вместе с тяжелым вздохом, вырвавшимся из груди непроизвольно, он решил разом всё. Вернул шапку на голову. Встал со ступеньки и поднял рюкзак. Домой! Мама ушла на работу. Ключи есть. Дома не найти на прекрасную пятую точку этой девочки ненужных приключений. Там можно спокойно поразмыслить над всем происходящим. Там дом. Там хорошо. Туда тянет с непреодолимой силой…
Перед тем как направить девичьи ножки «топ-топ» своими решительными шагами «домой», Пересветов ещё раз переступил порог церкви. Вернулся к киоску церковной мишуры.
— Что-то ещё, дочка? — поинтересовалась радетельная старушка, вновь прильнув к проёму мелкого окошечка.
Пересветов решительно кивнул:
— Вопрос! Как думаете, переселение душ бывает? После смерти, например…
Старушка с искорками умиления в умудрённых глазах помотала головой.
— Я не думаю, а знаю, — улыбнулась она, поправив платок на седых волосах. — Им ни к чему переселяться. Это бесы да демоны шляются по телам. Ищут эмоций как наркоманы! Больше не знают ничего, только поедать плоды жизни. А души хороших людей уходят в рай, к господу, как бы ни умерли. Души плохих низвергаются в ад, как бы ни жили. Так и дожидаются большого суда, кто в благости божьей, а кто в мучениях адских.
Пересветов с тяжестью вздохнул. Поблагодарил старушку и направился домой с той навязчивой мыслью, что этот сукин сын, Суровцев, похоже, умудрился-таки что-то сломать или взломать в структуре мироздания! Что и как, это уже другой вопрос, но факт налицо. Вспомнились последние слова Суровцева перед самоубийством в чужом теле.
Мир никогда не будет прежним. Люди либо изменятся к лучшему и выживут, либо исчезнут навсегда. Научатся и мир глазами других видеть, и на место других вставать. Быстро и эффективно. Эгоизм себе в зад засунут. В любом случае, у вас больше не будет работы, подполковник!..