– О! Простите! – он только теперь сообразил, что закрывает собой дверь.
– Ничего, – проговорила Мирослава, – если ты дашь мне чаю, то я прощу тебе все.
– А если накормлю обедом? – лукаво спросил он, опуская на пол кота.
– Ты торгуешься?
– А что мне делать? – повел он широкими плечами.
– Ладно, Миндаугас, если ты покормишь меня своим обедом, то… тебе ничего не будет! – она расхохоталась.
– А если нет? – проявил он упорство.
– Тогда я пообедаю тобой!
– Какой кошмар! – притворно ужаснулся Морис, – ладно уж, идите есть.
– Смилостивился, кормилец.
Мирослава вошла на кухню.
– Ой, как вкусно пахнет, – воскликнула она.
– Индюшка, – обронил Морис.
– Ты – прелесть! – она звонко чмокнула его в щеку.
Дон недовольно заворчал возле своей миски, и Морис поторопился накормить кота, положил ему солидный кусок индюшачьего мяса.
И только потом уже положил мясо Мирославе и себе.
– На десерт – клубничное мороженое, – сказал он, – а Шура приедет вечером?
– Надеюсь, что не ночью, – отозвалась Мирослава.
– Успехи есть?
– По-моему, да.
Мирослава вздохнула и добавила:
– Хотя Шура, естественно, упорствует.
Миндаугас поднял глаза и пытливо посмотрел на Волгину.
– Очень вкусно, – сказала она, – сейчас расправлюсь с этой вкуснятиной и все тебе расскажу.
За чаем она рассказала о найденном секретном механизме стола, о предполагаемой занозе, о бурой точке в ящике, где хранились лекарства, и о своей версии.
– Что ты об этом думаешь? – спросила она, закончив рассказ.
– Я думаю, что вы правы, – серьезно ответил Морис.
– Теперь все в руках эксперта.
– Да, – согласился Морис.
– Не знаю, как скоро мы узнаем результат. Я бы не стала давить на Незовибатько.
– Шура, должно быть, сегодня сообщит нам хоть что-то.
– Ох уж этот Шура! – вздохнула Мирослава.
– По-моему, он хороший парень, – заверил ее Морис.
– Мужскую солидарность проявляешь? – улыбнулась она.
– Нет, стараюсь быть объективным.
– Старайся, старайся, – проворчала Мирослава. – Наполеонов он и есть Наполеонов.
– Но вы тоже не сахар, – невинно заметил Морис.
– Ах так?! – Мирослава погрозила ему пальцем, – бунт на корабле?!
– Ну что вы, – засмеялся Морис, – просто стараюсь быть объективным.
– Тогда запомни: я – мед! А мед всегда горчит.
– Чувствую, – подтвердил Морис.
– Этим и отличается настоящий мед от поддельного.
– Учту, – согласился Миндаугас, – но Шуру все-таки жалко, – заметил он серьезно.
– Это еще почему?! – изумилась Мирослава.
– Работа у него собачья, – он напомнил ей ее собственные слова.
– Да что ты! – усмехнулась она.
– А зарплата маленькая, – не моргнув глазом, добавил Миндаугас.
Расхохотались они одновременно, да так громко, что Дон, недовольно мяукнув, прыгнул на колени хозяйки.
Мирослава сбросила кота на пол и потянулась за очередной чашкой чаю.
Зимний день заканчивался. Солнце клонилось к закату. Пурпур и оранж, проникая друг в друга, окрасили небо и стекли на белые снега.
Быстро плывущие облака вспыхивали червонным золотом и исчезали за линией горизонта. В коттеджном поселке было удивительно тихо… Ни шума автомобилей, ни вздохов ветра. То ли зима устала бушевать, то ли копила силы для нового урагана.
В доме Волгиной горел свет. Там ждали Шуру Наполеонова.
А капитан в то время был занят новым расследованием.
Ему, как всегда, «повезло». Убийство было совершено в одном из городских тупиков.
Шура, чертыхаясь, утопал по колено в снегу, так как в этом закоулке никогда не появлялась ни одна снегоуборочная машина.
– Ну, дело ясное, – сказал Легкоступов, закончив фотографировать лежащего на снегу мужчину с простреленной головой.
– Яснее некуда, – хмуро отозвался медэксперт Шахназаров.
– По-моему, скоро метель будет, – тяжело вздохнул Незовибатько.
– Только этого не хватало, – пробурчал Шура.
Наполеонов посмотрел на потемневшее небо, вздохнул.
– Ну что, заканчиваем? – спросил он следственную группу.
Далеко за полночь полицейский «уазик» выбрался на шоссе.
– На сегодня все, – сказал Шура.
Словно в ответ на его слова резкий ветер ударил в лобовое стекло. Не успевший слежаться снег поднимался с земли и закручивался в колючие спирали. Густые облака в небе вздрогнули, и из них повалил снег мокрыми крупными хлопьями.