- Не стоит бросаться в крайности, Селина. Ты все-таки не стихийное существо, а человек из плоти и крови, пусть даже носишь в себе такую силу.
Под нами бурлит площадь, впрочем, народ взбудоражен не только появлением Сивинда. Огромные каменные ворота перевала каждый день принимают сотни людей: торговые караваны, праздных путешественников, делегации из других стран. Обозы с изгнанниками формируют здесь же, к некоторым приезжают прощаться родственники.
- Вы верите в действенность подобного наказания? - спрашиваю я, наблюдая, как сын вновь и вновь оттаскивает рыдающую женщину от бритоголового заключенного, должно быть, отца семейства.
- Нет, но пока именно этот метод сработал эффективнее, чем остальные. Если сажать в тюрьму, то преступник надеется на бегство, а его родные - на помилование. Если казнить, то надежды нет никакой. А изгнание - тяжелое испытание для преступника и хороший урок для остальных.
- Неужели никто не пробовал вернуться и отомстить?
- Пробовали, конечно, потому и здесь, и на том конце перевала проходит тщательная проверка. К тому же, изгнанников помечают: обривают наголо, чтоб выделялись в толпе, клеймят.
Я вздрагиваю, а князь быстро исправляется:
- Не выжигают знак, татуировку делают.
- Ее легко можно свести.
- Только не такую, поверь мне! Игнис щедро делится знаниями, в том числе и такими...специфичными.
- А что с родными?
- Это в их праве - решать. Кто хочет, отправляется следом, забирая две трети имущества. Треть идет казне. Кто хочет, остается, но таких немного. Людям сложно жить, когда все вокруг помнят, что в их семье был отступник. У меня нет иллюзий о царстве, построенном на добре и справедливости, Селина, но я все же стараюсь искать максимально щадящие пути. Ну что, готова к экскурсии?
- Я думала, это она и есть?
Сивинд улыбается:
- Нет, нас ждет кое-что интереснее. Привет из прошлого.
Заинтригованная, я следую за ним. В толпе тут же появляются охранники, разгоняя людей. Правильно, здесь не столица, здесь полно чужаков, и на этот раз князь принимает меры безопасности, как должное. Мы проходим к воротам и поднимаемся по ступеням на одну из башен, построенных, вернее, вырубленных в скале по обе стороны от ворот. И вот с обзорной площадки я вижу широкую, очень прямую дорогу, стрелой уходящую вдаль. Люди и повозки с высоты кажутся крошечными, а скалы вдоль дороги блестят на солнце, такие гладкие у них стены.
- Ошеломляющее зрелище! Сколько же человеческих сил потрачено на то, чтобы высечь в скалах такой путь?!
- Одна. Нечеловеческая, - улыбается Сивинд. – Эту дорогу создал когда-то Мико.
- Мой отец?
- Да, в своем стихийном воплощении. Теперь можешь представить, что значит – пребывать в потоке?
Я смотрю и смотрю. Не могу поверить, но вот она, дорога за перевал, подо мной. Где-то в области солнечного сплетения щекочет готовый развернуться спиралью ветерок, и Сивинд хмурит брови:
- Селина, держи себя в руках! Еще успеешь насладиться зрелищем, когда мы двинемся за перевал. Нам пора возвращаться.
Бросаю еще один, последний взгляд, к сожалению, как раз в тот момент, когда под свод ворот въезжает обоз с изгнанниками. На мгновение один из них поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Сложно забыть лицо, на котором оставил след игольник! Он переводит взгляд на князя, стоящего рядом, и вскидывает руку в незнакомом мне, но явно оскорбительном жесте, за что тут же получает от охранника удар плетью. Сивинд и бровью не ведет, а у меня вдруг портится настроение. Будь начеку, Селина, и помни, что в этом мире много разных людей. Не всегда хороших…
Спускаясь, я так погружаюсь в тревожные мысли, что ступаю мимо ступеньки и падаю вниз. Ну, почти падаю – успеваю в последний момент зацепиться за выступ в стене башни. Сивинд уже на другом пролете, что хорошо, не хватало еще опозориться, толкнув князя в спину. Но моя оплошность все же имеет последствия. Камень за камнем, скала начинает крошиться и оседать. Господи, я же всего лишь хрупкая девушка! И что, теперь разрушу стену, которая тут веками стояла? Камни с грохотом падают вниз, и люди на площади поднимают головы. Я замираю, но через несколько минут все стихает. Уфф, обошлось. Башня стоит, как стояла, только у ее подножия чуть сдвинулись камни, обнажив расщелину в скале.