Вокруг собираются зеваки, но охрана сдерживает их, чтобы пропустить князя. Он подходит к расщелине, отбрасывает ногой один из камней и замирает, пытаясь оценить ущерб.
- Порода просела, нужно укрепить эту сторону, - спокойно говорит он, и начальник охраны облегченно кивает.
- Ничего страшного, - говорит мне Сивинд, - пойдем.
Я в последний раз оглядываюсь, чувствуя какую-то странную тягу.
- А можно отодвинуть еще пару камней?
- Селина…
- Так можно?
По знаку князя стражники принимаются убирать камни. Я наклоняюсь и вытягиваю из-под рыхлой породы какую-то ветошь, из которой вдруг начинают рассыпаться золотые монеты.
- Сокровище, она сокровище нашла, - начинают шептаться в толпе.
А я все тяну, пока, наконец, не освобождаю свою находку из-под завала. Похоже на дорожную сумку, старую, почти истлевшую. Я бережно заворачиваю ее в край плаща. Не знаю, что там, но чую, что нашла нечто большее, чем просто золото. Князь, смирившись с моим своеволием, терпеливо ждет, а когда мы, наконец, уезжаем, сопровождаемые прощальными криками толпы, вздыхает:
- Рано я обрадовался твоему благоразумию. Что это было?
- Не знаю. Предчувствие.
- Похоже, мы перестарались с занятиями. Твоя сила рвется на волю и дает такие побочные эффекты. Была бы ты ученицей Акве, то указала бы место, где можно рыть колодец. А ты почуяла воздушную пустоту в породе. Теперь здесь неделю придется порядок наводить, охраняя скалу от искателей сокровищ!
Я молчу, лишь крепче прижимаю к боку непонятную находку.
- Ладно, - вздыхает Сивинд, - я тоже хорош, слишком много впечатлений для одного дня. Приедем, постарайся как следует отдохнуть, хорошо? И, Селина, прошу тебя, не рассказываю никому ни о наших занятиях, ни о…ни о чем не рассказывай. Даже Дэгу.
Я вскидываюсь на это «даже», но князь, пришпорив коня, улетает вперед. Очень мило! Спешу следом, размышляя, что же он имел в виду под этим «даже». И с чего он вообще решил, что я собираюсь откровенничать с Дэгу!
Глава 10
Вот уж не думала, что самым сложным испытанием за время пребывания в иномирье для меня станет…собственная болтливость! Никогда не замечала за собой подобной склонности, а теперь меня только и делают, что упрекают либо в том, что я слишком много спрашиваю, либо в том, что слишком много рассказываю. Я брожу по комнате, пытаясь успокоиться, но выходит плоховато, даже традиционное купание не приносит облегчения. Мне нужно…черт, мне нужно с кем-то поговорить!
В круговороте привычной жизни я даже не замечала, как много для меня значит повседневное общение! Я с удовольствием включалась в разговоры с водителями такси, пассажирами в самолете, приятелями в аэроклубе, если, конечно, не касаться скользких тем, вроде политики. Созванивалась с подругами, чтобы поделиться впечатлениями о новом фильме или книге. Вечерами обсуждала с Мэттом события прошедшего дня. Ужинала с мамой. Но, главным моим собеседником, самым чутким и внимательным, конечно же, был отец.
А сейчас, когда меня окружают люди выше или ниже по статусу, я то и дело попадаю впросак. И слишком много накопилось тайн, о которых я должна молчать, отчего любой разговор становится подобен хождению по минному полю: каждое слово, как неверный шаг, может привести к катастрофе! Если честно, уверена, что молчание – не гарант безопасности. Как, например, Сивинд объясняет тем, кто служит на острове, появление людей из ниоткуда? Как он объяснит, например, пристальный интерес к нам? Вот мы за эти дни и ужинали с ним, и в степь ездили, и на перевал. Да я просто уверена, что мою скромную персону обсуждают сегодня на каждом углу! А он призывает к молчанию!
Князь прав, что-то неладное со мной творится сегодня. Когда появляется Ани, спрашиваю, могу ли я спуститься в сад.
- Конечно, - слегка удивленная моим вопросом отвечает она, - Вы же – почетная гостья! Вас проводить?
Я соглашаюсь, а то наткнусь еще на кого-нибудь, опять что-нибудь не то ляпну. Мы спускаемся в сад и, конечно же, первое, что происходит, сталкиваемся с какой-то женщиной. Ани приседает в почтительном поклоне:
- Ваше сиятельство!
Выходит, перед нами княгиня? Я уже готова бежать следом за Ани, которую отослали царственным жестом, но не очень-то это будет вежливо с моей стороны. Поэтому я просто стою, пока княгиня молча меня разглядывает, и, если честно, нервничаю. Только сейчас до меня доходит вся двусмысленность нашей встречи. Сивинд познакомил меня с сыном, но о жене даже не заикнулся. Сегодня мы, на глазах у всех честных граждан уехали вдвоем в степь, потом отобедали в трактире. И хотя между нами не было ни малейшего проявления какой-то непозволительной близости, княгиня же об этом не знает. Как не знает она и о том, что ее муж был Смотрителем (а я знаю) и теперь учит меня справляться с внутренним ветром (а признаваться в этом запрещено).