Глава 14
- Скажи мне, мой юный друг, - говорю я спустя бесконечно долгие пять минут, когда во рту уже пересохло так, что с трудом ворочаю языком, - не затерялась ли в твоих карманах, случайно, фляга с водой?
- Нет, - подхватывает он в том же тоне, - у меня с собой лишь кинжал за поясом да княжеский амулет. А у вас?
- Ну, я богаче, хотя сейчас, конечно, это ничего не дает. У меня два амулета, и кошелек, полный злата-серебра. В смысле там золото и жемчуг.
Про письмо я молчу, зачем я буду Диану выдавать!
- И все? – в голосе такая детская обида, что у меня щемит сердце.
- Камешек на память.
- Что за камешек?
- Да с реки же. Русалочья слеза.
Дирк останавливается, как вкопанный.
- Ну, ты дура! – с чувством произносит он.
- Эй, полегче!
- Дай сюда камень!
- Зачем?
- Камень дай!
Неохотно протягиваю ему переливчатый синий камешек. Дирк достает кинжал, кладет камень на песок и замахивается. Потом замирает, оглядывается, раскапывает в песке какой-то валун, перекладывает камешек на него и замахивается снова. Русалочья слеза раскалывается на несколько частей. Дирк оставляет два кусочка, а остальные бережно стряхивает мне на ладонь:
- Убери в кошелек, не потеряй, смотри.
- И что это сейчас было?
Дирк кладет оставшийся кусочек в рот, а второй протягивает мне:
- Положи под язык, не глотай только!
Я верчу синий осколок в руках. Из реки да в рот, как-то…Но все же решаюсь, и рот наполняется благословенной влагой. Дирк смотрит на мою блаженную улыбку и неожиданно подмигивает:
- Ну, вот, а ты говоришь, позаботиться. Не такой уж я бестолковый! На пару часов его хватит, не проглоти только случайно. Путешественники давно знают секрет про дары стихий.
- Дары? – разговаривать, глотая воду, неудобно, но зато теперь мы шагаем гораздо быстрее и веселее, и полоска на горизонте растет и ширится.
- К счастью, усмиренные стихии оставили после себя следы. Вот русалочьи слезы, речные, конечно, накапливают влагу, их специально берут с собой в дорогу, как и драконьи яйца накапливают тепло и свет.
- Как что?
- Это тоже камешки такие, круглые, их в горах добывают.
- Я видела их во дворце, у бассейна.
- Ну, да, ими можно и воду нагревать, и костер разжечь, и пещеру осветить.
Кажется, я поняла логику.
- А от земли что? Какие камни?
- От земли не камни, земная стихия более щедрая, от нее осталось много растений, которые не вянут и обладают целебным действием. Вот на побережье остросонник растет, он хорошо заживляет раны. Раньше, говорят, его нужно было долго настаивать, растирать, чтобы мазь получилась. А сейчас можно просто лист приложить – и готово!
- Откуда ты столько знаешь?
Дирк пожимает плечами точь-в-точь как князь.
- Это несложно. У отца – огромная библиотека.
Хорошо, что Сивинд считает знания такой же ценностью, как жемчуг или золото! И сына к наукам приобщает. Попади я в пустыню одна, выкинула бы русалочью слезу в песок от отчаяния или несла бы в кошельке, изнывая от жажды и не догадываясь, что спасение рядом! С другой стороны, будь я одна, мне не пришлось бы чувствовать ответственность за Дирка, как бы он ни пыжился. Я – старше, и сейчас я за него отвечаю. Веду вот его, а куда и зачем? И что мне делать дальше, когда мы доберемся до гор?
Ответ на первые вопросы в тот же день получить не вышло, увы! Горы уже хорошо видны, но дойти до них мы не успеваем, когда солнце раскаленным шаром укатывается за горизонт.
- Ты как? – спрашиваю я Дирка. – Устал?
- Немного, но лучше идти. Свет лун позволит не сбиться с пути, а ночи в пустыне холодные.
У меня ноги болят от долгой ходьбы, но я согласна с Дирком. Лучше идти, потому что если мы сделаем привал, не уверена, что найду в себе силы подняться! К тому же, у нас осталось по последнему кусочку, потом начнет одолевать жажда. А еще усталость притупляет страхи. Я сейчас думаю только о том, чтобы добраться до гор, усердно отодвигая на задворки сознания мысли о том, как мается в неведении князь. И не только он, наверное.