Дэгу помогает мне забраться в лодку. Он избегает смотреть на меня, но руку стискивает так крепко, что я понимаю, ничего-то он не забыл из сказанного и несказанного прошлой ночью. Дэгу, борясь с течением, направляет лодку в боковую протоку. Городок медленно скрывается в тумане, а вокруг нас взлетают к небу высокие горы. Чем-то окружающий пейзаж напоминает мне норвежские фьорды: пронзительная синева реки, зеленые берега и узкая полоса молочно-серого неба над головой. Я плотнее запахиваю плащ, и быстрое течение несет нас навстречу неведомому.
Два дня мы плывем спокойно, лишь в сопровождении плеска волн о борт да вскриков птиц. Пару раз навстречу попадаются небольшие суденышки. Дэгу сразу настораживается, но это лишь безобидные рыбаки. Мы минуем их, провожаемые удивленными взглядами, и продолжаем путь. На ночь пристаем к берегу, с трудом находя заводь в изрезанных берегах. Спим в лодке, потому что на берег сойти нельзя. Я устаю от вечной сырости, которая пропитывает не только одежду, но и, как мне кажется, душу. Впадаю в какое-то оцепенение и с нетерпением жду, когда все это закончится.
С Дэгу мы не разговариваем, Дирк тоже затихает, подавленный общей атмосферой. То и дело накрапывает дождь, и мутная серая пелена не пропускает ни единого солнечного луча. Природа словно замерла в ожидании чего-то неприятного, и эта серость, мрачность тоже не добавляют настроения. И к вечеру третьего дня случается то, что должно было случиться. Далеко впереди протока исчезает, затягиваемая странноватой дымкой. Медленно сползают с берегов серые, сизые и грязновато-белые струйки, вьются, переплетаются, натягиваются меж берегов, преграждая нам путь.
Резкий порыв встречного ветра выбивает весло из рук Дэгу, и лодка кружится на месте, так, что я вынуждена изо всех сил вцепиться в борта, чтобы не выпасть.
- Что это?- кричу я. – Сеть? Порождение?
- Да, но мы попробуем обойти его, оно еще далеко! Надо приставать к берегу! - кричит Дирк.
Сеть опасна. Это не игольник, оставляющий легкие порезы. Те, кто попадает в сеть, если и выбираются, то навсегда искалеченными. Дэгу продолжает усиленно грести к берегу, а у бортов уже вскипает волна, поднятая порождением. Недолгая, но отчаянная борьба. Сквозь мутную завесу из водной пыли и сгустков воздуха берега не разглядеть. Я закрываю глаза и чувствую серебристое свечение. Вот они, ячейки "сети", натянутые между берегами. Если сейчас потянуть за прозрачную нить, сеть опадет.
Стихия беснуется, чувствуя мое вмешательство. Стонет ветер, натягиваются туго сплетенные воздушные волокна, но мне все же удается ухватить нить. Энергия хлещет через край, расходится кругами, поднимая новый поток. Два вихря сталкиваются, поднимая новую волну, и нашу лодку с силой швыряет прямо на камни. Треск, крики, и обжигающе холодная вода, упорно тянущая вниз. А я ведь еще держу край сети, которая уже провисает, теряет яркость и пульсирует все медленнее и слабее.
Я не знаю, что делать, меня словно тянут в разные стороны два великана, и каждый сулит гибель. Кто-то, не вижу Дэгу или Дирк, пытается утащить меня за собой к берегу, но его отшвыривает от меня, как щепку. Я то и дело ухожу под воду, захлебываюсь, слепну, откашливаюсь, пытаюсь вдохнуть, но воздух сейчас плотнее, чем вода. Мне в легкие словно всаживают сотню ножей, намокшая одежда камнем тянет на дно, и внутри нарастает паника. Я и впрямь бьюсь, как рыба в сетях. Глупо будет, если вот так, почти в конце пути я утону.
Мысль о цели моего пути внезапно придает мне сил. Я дергаю сеть, уже почти исчезнувшую, покоренную, но не тяну ее в себя, а цепляясь за нее, тянусь к берегу. И вот, наконец, пребольно стукаюсь руками о камни. Сколько сил появляется у человека, которому отчаянно хочется жить! Я цепляюсь, вырываюсь, взбираюсь, ползу, пока бешено пляшущая вода подо мной не уступает место надежному берегу. Мелкие камни царапают мою кожу, в мокрые волосы набивается песок, но я смогла! Я выбралась!
С трудом перевожу дыхание и кричу, отзывая Дирка и Дэгу. Облегченно откидываюсь на спину, услышав их голоса где-то в стороне. Все, мы спасены! Правда, лишились лодки и неизвестно, куда нас забросило, но мы спасены! Над моей головой не видно неба, лишь слоится тусклое серое марево, но этот воздух уже не опасен. Я чувствую, как успокаивается природа вокруг. Возвращается, тяжело ворочаясь, в привычное русло река. Стихает шум встревоженной ветром листвы. Успокаивается дрожь камней, между которых провисли обрывки сети, утратившей силу. И я не сразу понимаю, что за свет разгорается надо мной, пока не раздается под самым ухом хруст гальки под тяжелыми сапогами.