- Разве свобода каждого не ведет к смуте?
Отец внимательно посмотрел на меня.
- Когда ты успела повзрослеть, моя маленькая девочка? Нет, там все устроено лучше, чем у нас.
- Тогда уйдем сегодня же! - вырывается у меня. – Я готова забыть о предостерегающем сновидении. Если ты так решил, если ты веришь, я уйду.
- Нет, не в этот раз!
- Но почему?
- Если тебя увидят, в караване поднимется волнение. И потом...твоя мать...она отказалась... Она слишком боится гнева Сомнии и Аира, она не верит мне...
Что? Я не могу в это поверить. Мое сердце разрывается от боли. Я ведь понимаю, что отец никогда не решится оставить маму. Но и жить здесь дальше, после всего, что он мне открыл сегодня, ему будет мучительно.
- Так что же нам делать?
- Караван вернется через два месяца. Я встречусь с человеком, внесу последний залог. А ты...ты за это время уговоришь маму...Скажи ей, что мы уйдем вдвоем. Она не сможет оставить и тебя, и меня. А потом, когда я вернусь, мы уйдем уже сами, без каравана, тайно, чтобы нас не остановили. Я изучил все ходы в ущелье, я уверен, что все получится. Пока ты в храме, я могу не волноваться, что тебе выпадет жребий нареченной. А мама...я верю, что ты сможешь уговорить ее...Человеку сложно решиться на скорые перемены. У вас же будет время, чтобы привыкнуть к новой участи. В тайнике ты найдешь свитки. Начинайте учить язык срединного мира.
Значит, вовсе не поклонение культу стало причиной его решения отдать меня в храм, а нежелание, чтобы я подверглась риску? Значит, он так и не смог победить свои сомнения перед нашими верованиями, чем всегда огорчал маму? Все, во что я верила, рассыпается в прах. Захваченная тем, что поведал отец, я не сразу вспоминаю о видении. А потом опять говорю отцу.
- Я готов рискнуть, - отвечает он, - ради того, чтобы изменить нашу жизнь. Сомния - великая богиня, но пришло время самому вершить свою судьбу.
Вместе с памятью он лишился смирения перед богами...Мне страшно от его слов, но я вижу, что он решился, как человек, дошедший до крайней степени отчаяния. Наверное, в такие минуты и спускают лодку на лунную дорогу. Но этот путь отец уже прошел и не обрел покоя. Обнимаю его порывисто.
- Как бы ты ни решил, я пойду за тобой! Я люблю тебя! Я буду молить о том, чтобы ты вернулся!
И умолкаю. Кого молить? Ту, которая послала знамение, что этот поход станет для отца роковым?! А он берет мою ладонь и вкладывает в нее какой-то предмет. Амулет на тонкой цепочке – камень цвета морской волны, пронизанной солнечным светом, переливчатый и сияющий.
- Что это? Я никогда его не видела.
Обычно подарки отец мне дарит после возвращения, а не перед походом.
- Это…было на моей шее, когда меня прибило к берегу. Я не помню, что он означает, кроме того, что это часть моей прошлой жизни, от которой я почему-то отказался. Я никогда не жалел о своем решении, ведь здесь я встретил твою маму, у меня появилась семья и достойное дело. Я убрал этот камень, чтобы не мучиться, но сейчас я хочу передать его тебе. Прошлое нельзя предавать, доченька, даже если вступил на лунную дорогу. Ты – это твоя память, твоя верность роду и земле. Я хочу, чтобы ты помнила об этом и достойно следовала выбранному пути! Раз я отступился и теперь обречен решаться на перемены, надеясь вернуться к утраченному.
У меня холодеет сердце. Его слова звучат так, как будто он прощается навсегда. И этот подарок. Почему именно сегодня он решил его отдать.
- Возвращайся, пока тебя не хватились! – говорит отец, мягко подталкивая меня к ступеням. – Я верю, что ты будешь достойной служительницей Сомнии.
И, поцеловав меня в макушку, уходит. Я возвращаюсь в храм, успеваю в последний миг переменить плюющийся искрами факел, потом, замерев на миг, все же надеваю на шею амулет. Зажмуриваюсь. Ничего не происходит, значит, Сомния не разгневается на меня за предмет неведомого культа. Всего лишь красивый камень.
День тянется долго и мучительно. Сквозь занавеси, с которыми привычно играет ветер, я вижу, как расходятся по домам люди, значит, караван уже ушел. Под прохладой хранилища, комнаты, отведенной для простых действий, я жадно пью воду, пытаясь погасить яростное отчаянное пламя, бушующее в душе, но ничего не помогает. Солнце незаметно скатывается за горизонт, вечер мягко опускает на землю свои сумеречные покрывала: сначала золотисто-алое, потом нежно-розовое и, наконец, густо-синее. Проступают сквозь покрывало звезды. Селение затихает, погруженное в спасительные сновидения. Сколько дример народится сегодня?