- Он не станет возражать!
- Почему я должна тебе верить?
Опять смеется:
- Нира, ты так недоверчива! На этом острове все и вся подчиняются Мико, ничто не ускользнет от его взгляда и ничто не произойдет против его воли. Меня не было бы тут, если бы он этого не захотел.
Значит, Мико решил прекратить свои визиты и перепоручил меня своему слуге, а ведь обещал, что теперь будет рядом! И в последнюю нашу встречу он был такой близкий, такой…родной. Разве не он уверил меня в своих чувствах и просил ждать его? Внезапно меня охватывает злость. Ну и, пожалуйста! Не хочет меня видеть, тратить свое драгоценное время на какую-то невесту! И пусть! То, что соглашаясь на прогулку с Бризом, я все равно выполняю волю Мико, я соображаю с опозданием, когда встаю из-за стола. Когда мы уже на ступенях, мне на плечо обрушивается масса спутанных перьев. Мой новый питомец желает сопровождать меня на прогулке.
- Ух, какой! – удивляется Бриз и тянет руку, чтобы погладить совенка. Тот охотно подставляет голову, наслаждаясь вниманием. А мне становится спокойно, как будто подаренная Мико птица – верная защита от таящихся вокруг неприятностей. Так, втроем, мы отправляемся гулять.
Рука у Бриза прохладная и вообще, от него веет свежестью. Интересно, чем он занимается здесь? И есть ли на острове еще люди. Я ведь обошла почти все владения, за исключением леса, окружающего скалы, на которых стоит башня. Наверное, там и живут слуги Мико? Впрочем, незаметно для себя, вскоре я перестаю задаваться вопросами. Бриз – прекрасный попутчик, он так умело и ненавязчиво меня развлекает, что я постоянно смеюсь. С ним легко и спокойно, не то, что с Мико. И какое-то время я просто наслаждаюсь прогулкой.
Потом мы выходим на цветущий луг. Причудливо устроена память – теперь рядом со мной другой путник, а я сразу думаю: вот здесь Мико обметал мне цветы с платья.
- Ты разбираешься в травах? – спрашивает Бриз. – Поможешь мне?
Я перечисляю ему известные мне травы, и мы то и дело срываем самые красивые цветы, составляя огромный букет. Бриз вежливо забирает у меня из рук охапку, но она так велика, что цветы то и дело задевают меня по лицу. Бриз смеется и начинает щекотать меня уже намеренно, и в итоге мы роняем все, что успели собрать. Вновь рассыпанные цветы, только теперь все – детские забавы, а не действо, за которым стоит недосказанность.
- Ну, вот, - сожалею я, - зря красоту сгубили!
Бриз покорно принимается собирать букет вновь, морщась, когда под руку попадают колкие стебли.
- Значит, опасных цветов здесь нет?
- Опасных?
- Ну, ядовитых.
- Ядовитыми сами по себе они не бывают, - наставительно говорю я, вспоминая уроки в храме, - вот если смешать некоторые из них в определенных пропорциях и заварить зелье, то вполне может выйти не самый полезный напиток. Но здесь нет таких трав.
- Это хорошо, - говорит он тихо.
Смотрю вопросительно, но он, спохватившись, машет рукой, мол, не обращай внимания. И тут я вспоминаю:
- Ты говорил, что хочешь что-то мне показать?
- Да, мы дошли.
Так далеко я еще не заходила. Мы уже почти у берега. Моря еще не видно, но уже слышно, как бьются волны о прибрежные утесы. Бриз приводит меня к нагромождению белых валунов, с которых, весело искрясь на полуденном солнце, сбегают три говорливых ручейка. Сбегают и исчезают под огромным круглым камнем, вокруг которого разрослись ивы. У меня перехватывает дыхание, но я не вижу ни колонн, ни алтаря…
- Мико говорил, что там, на побережье ты была жрицей Сомнии.
- Да, - отвечаю, не совсем понимая, зачем бы Мико стал обсуждать мою прежнюю жизнь с кем-то из своих людей. Не то, чтобы это было тайной, но в наших разговорах мне нравилось ощущение уединенности, доверительности. И мне как-то неуютно, что он передавал мои слова другим.
- Ты можешь воссоздать храм здесь.
- Так Мико велел? – резко спрашиваю я.
- Нет, - отвечает он после долгой паузы, - Мико не знает об этом, но, думаю, если ты его попросишь, он не откажется. Пойми, он слишком далек от повседневных дел, ведь ему приходится следить за своей стихией во всем мире. Иногда он просто не понимает, что людям нужны их маленькие, привычные ритуалы. Всем пойдет только на пользу, если ты вернешься к служению.