Но на панораме уже клубятся далекие тучи и бьют крылом нетерпеливые ветра. Я оборачиваюсь и улетаю, счастливый и вдохновленный, уверенный, что сегодня справлюсь со всем, шутя. И предвкушаю, как вернусь, а на пороге дома будет ждать меня моя красавица жена. Не невеста теперь – жена! Отныне обе стороны Смотрителя обрели равновесие: в сердце моем – любовь, в силе моей, как и прежде, поток.
Сегодня я забираюсь далековато, на границу срединных земель и черных скал, где начинается царство Игниса. Здесь мне нравится меньше всего. Владения Терры и Акве – живописны и приятны, даже если проносишься над ними вихрем. У Игниса – самая тяжелая, самая противоречивая стихия. В черных скалах, под толщей камней, бурлит вечная магма, готовая в любой момент прорваться. Здесь фонтанами взрывают землю горячие гейзеры, извергаются вулканы, на сотни миль вокруг наполняя воздух едким густым дымом и заливая землю кипящей лавой.
Здесь почти не живут люди, лишь в редких горных селениях ютятся те, кому по сердцу подземный мир. Кто готов опускаться в шахты, вгрызаться в породу, добывая золото и драгоценные камни. Щедрые подношения Игниса с лихвой восполняют трудности жизни здесь, но равновесие удерживать сложно. В царстве Игниса, как нигде больше, взаимодействие изначальных стихий переменчиво и нестабильно.
Вот и сейчас, от многочисленных выбросов повисает над скалами туча, полная ядовитых испарений. Мне нужно осторожно проредить ее, отогнать и развеять там, где она не причинит вреда людям. Я призываю местный ветер, и, кружась, то сливаясь, то расходясь, мы, как пастухи, погоняем медлительное облачное стадо. Вулкан, подрагивая крутыми боками, затихает – Игнис почуял мое присутствие и, благодарный, смиряет подвластную ему стихию. Так, вновь и вновь, мы подтверждаем свою верность равновесию и свою власть.
Обычно после очередной победы я оборачиваюсь человеком и подолгу сижу, впитывая волнение изменившегося мира. Но оставаться дальше в царстве огня и дыма, жара и треска, у меня нет ни малейшего желания. Да и вообще не хочется задерживаться, когда на острове меня ждет возлюбленная. Поэтому, облетев прощальный круг, я отпускаю своего подручного, трогая его крылом в знак признательности, и возвращаюсь.
После наполненного смрадом и жаром мира, полет к острову над нежной бирюзой океанской глади становится праздником. Вот только на острове неладно, я чувствую это раньше, чем вижу, как яростно, словно сорвавшийся с цепи пес, волны набрасываются на берег, вскипают горой, откатываются и накидываются вновь. Акве пошла в наступление? Я что-то пропустил? И тут же, я не могу не уловить тревожное мерцание знакомой ауры. Нира! Волны встают, как гребень подводного дракона и со стремительной скоростью, даже мне не догнать, уносятся в глубину. И мерцание тускнеет и гаснет, а я замираю, подавленный мощью взбесившейся чужой стихии.
Я даже не пойму, куда мне следовать – море успокаивается, скрывая пенный след. Досадуя об ошибке, я перевоплощаюсь и спешу к дому, успокаивая себя, но дом пуст, лишь жалобно моргает совенок в своем углу. Нира бродит по острову, продолжаю успокаивать себя я, но не чувствую этого. Мой остров пуст. Стихия не может причинить вред человеку, не могла же она, в самом деле, утонуть! И тут вспоминаю слова Бриза – если только сам человек не захочет гибели…Но не могла же Нира утопиться? Я оставлял ее счастливой, влюбленной, полной жизни. Что могло произойти за один день?
И тут же за моей спиной проходит знакомый порыв.
- Мико! Ее похитили! Ее забрала Акве!
Бриз бледен и потерян. Бросаюсь к нему:
- Как ты мог! Ты ведь должен был присматривать за ней!
Он сникает:
- Да, но что моя сила против ее стихии! Я бы не смог справиться! Я не понимаю, что произошло. Такого не было с тех пор, как…Да такого вообще никогда не было. Акве не могла нарушить договор, это ставит под угрозу все равновесие!
Он прав. Я кинулся с обвинениями, но ведь и сам не смог ничего сделать. Что-то неправильное есть в случившемся, вот только не пойму что. И что мне теперь делать? В этот момент амулет на моей шее наливается прохладной синевой. Акве призывает меня на встречу в свои владения.