Лодка разбита, изломана, как будто ее со всей силы швырнули в сторону. И я догадываюсь, чья это сила! И уж тем более мне понятно, что эта за лодка. На ней, согласно вести, из Золотого Дна приплыла когда-то на остров нареченная. Я мучительно тру виски, то ли отгоняя воспоминания, то ли пытаясь вспомнить. «Смотрителем я стал всего два года назад» - говорил мне Мико за нашим первым завтраком. Нареченную отправили на несколько месяцев позже, я помню совершенно отчетливо, потому что известие об этом совпало с датой свадьбы Ивеи и Варду…
А это может означать только одно: Мико уже был здесь, когда пристала к берегу лодка. Был и встречал нареченную. А теперь ее нет. Теперь он вновь послал нам знак, и на острове оказалась я. И сегодня ночью Мико клялся мне в любви и твердил, что так будет вечно. Как обещал раньше и то, что мне здесь ничего не грозит. Но если все так, то что сталось с моей предшественницей? Для чего все-таки Смотрителю отправляют невест? И почему мне сейчас так страшно, как не было еще никогда?
Страх, заполняющий душу, набирает силу, заставляя яростно пробиваться сквозь лесные заросли. Я бегу, бегу, цепляясь за ветки, спотыкаясь о камни, пока, наконец, лес не заканчивается, и я не оказываюсь на берегу. Вижу привычную с детства картину: кружево пены на волнах, ласкающих берег. Слышу привычные звуки: мерный гул, крики чаек. И чувствую, как ужас, гнавшийся за мной по пятам, отступает. Отходит, недовольный, под зеленый лесной свод, и там замирает.
Я осторожно спускаюсь к воде, погружаю руки в воду, потом умываюсь, чувствуя, как соленые струйки стекают по щекам, смешиваясь с моими слезами. Вновь и вновь зачерпываю воду, она тяжелит волосы, стекает по плечам, пропитывает ворот платья. И когда вода попадает на камень отцовского амулета, что-то взрывается вокруг, и новая неодолимая сила манит меня к себе. Я не хочу подчиняться этому зову и не могу не подчиниться, погружаясь все глубже. И тону…
…Отец рассказывал, что в богатых домах срединного королевства заводят себе аквариумы. Выдувают из стекла глубокие округлые чаши, заполняют водой и выпускают туда экзотических морских рыбок. А поскольку моря там нет, то вместе с жемчугом караван всегда доставлял кристаллы, которые, растворяясь, превращают пресную воду в соленую, морскую. Отец даже рисовал мне на песке, как это выглядит, и мы вместе сетовали на жестокость людей и жалели рыбок. О том, что кто-то же доставил ранее и самих рыбок, я додумалась позже, но в нашем селении подобным не промышляли, отец бы не согласился на живой груз!
И сейчас я чувствую себя такой вот беспомощной рыбкой в аквариуме, только вода не внутри, а снаружи, не знаю, как это лучше объяснить. Я прихожу в себя на дне прозрачного пузыря, за стенами которого колышутся водоросли и, помахивая плавниками, снуют рыбки. Здесь же внутри, прохладно и тихо, хотя на полу – вода, и платье отяжелело от впитавшейся влаги. Я пугаюсь, что сейчас мою непонятную тюрьму затопит, но ничего не происходит.
С трудом встаю. Дышать сложно, грудь раздирает от кашля. Волосы слиплись, покрылись мелкими кристалликами соли. Я исследую стенки аквариума, сама не зная, что надеясь обнаружить, но руки соскальзывают. Тогда я просто вновь усаживаюсь на пол, и бездумно наблюдаю за размеренной жизнью морских обитателей. Вода за стеклом – темно-зеленая, ни один солнечный луч не проникает сквозь толщу, и при мысли, что я – глубоко на дне, вновь становится неуютно.
Меня одолевает состояние, похожее на то, в котором я пребывала, направляясь к острову. Безвестность страшит больше всего. Я не понимаю, как с берега попала сюда. И где я нахожусь? И что со мной будет дальше? Потом вспоминаю, что привело меня на берег, и окончательно падаю духом. Мико умолчал о первой невесте и, кто знает, может, сейчас я просто расплачиваюсь за то, что узнала то, что мне знать не положено.
Слезы приходят сами собой, и я не сразу замечаю, что мой аквариум движется. Не перекатывается, как шар, а плавно скользит, подхваченный невидимым течением, пока его не приносит в какой-то грот. Я зажмуриваюсь, ожидая столкновения, но он осторожно пристает к берегу, и разлетается брызгами так, что я едва успеваю зацепиться за каменный выступ. Тут уж не до страданий. Из последних сил цепляясь за камни, я выбираюсь на берег и осматриваюсь.