Хмыкнув, Дий повернулся к Гиффу и со свирепым видом уставился на его футболку — через несколько мгновений та вдруг загорелась. Сотни огненных змеек стали быстро слизывать крошечными языками ткань, а когда от той ничего не осталось, принялись за джинси, кроссовки и белье. Не успел Остин опомниться, как его одежда и обувь исчезли, словно их и не было. Исчезли и огненные змейки.
Зрители ахнули, увидев необычное зрелище — у перил, отделявших пешеходную дорожку от скаковой, стоял полностью обнаженный парень. На трибунах захохотали, послышались свист и улюлюканье.
Гифф, сорвавшись с места, помчался в сторону конюшен, карантина и душевых. Он бежал почти так же быстро, как фаворит скачек, пегой жеребец по кличке Триумф.
Фалия, бросив на отца недовольный сердитый взгляд, бросилась вслед за любимым.
Хохот на трибунах усилился. Рефери, наблюдавший за ходом соревнований с судейской вышки, на мгновенье отвлекся, и ошибочно объявил Триумфа победителем, хотя тот пришел к финишу лишь вторым.
…Гифф вбежал в заброшенное помещение с обвалившейся кафельной плиткой, где когда-то была душевая. На полу, в центре, стояло дырявое ведро, а по углам и возле стен валялся разный хлам и мусор.
Через минуту в бывшую душевую вбежала и Фалия.
— Гифф, любимый! Прости меня! — закричала она, обнимая и целуя юношу. — Мне, право, неловко, что так вышло… Видишь ли, мой папа… он...
Девушка не договорила, так как в дверном проеме появилась массивная мужская фигура. Это был Дий. Отец девушки рявкнул:
— Фалия, предупреждаю тебя в последний раз — оставь этого парня и возвращайся домой, иначе я за себя не ручаюсь!
— Ни за что, папа! — ответила девушка, поворачиваясь к отцу с упрямо выдвинутым вперед подбородком и гордым блеском в глазах. — Мы любим друг друга, и никогда не расстанемся! Знай — этой ночью мы поклялись друг другу, что всегда будем вместе!
— А как же Аполлон? — спросил Дий.
— Он слишком ветреный, — с достоинством ответила Фалия. — Гифф не такой: он не станет волочиться ни за богинями, ни за нимфами, ни за обычными девушками.
— А что, дочка, если я превращу его в жеребца? А тебя — в кобылу? Как тебе такое, а?
— Да хоть в таракана или муху, папа! Я тебя не боюсь! — ответила Фалия.
Гиффен задрожал от страха, вспомнив огненных змеек, сожравших его одежду и обувь. Ему совсем не хотелось превращаться в коня, а тем более, в таракана или муху.
Дий несколько раз щелкнул пальцами — Гифф рухнул на колени, а его голова оказалась в ведерке и там застряла.
Однако отцу Фалии этого показалось мало: подняв с пола дырявый сапог, мужчина швырнул его в юношу.
Сапог плавно опустился на ягодицы Остина. Крошечные гвоздики, которыми была подбита подошва, больно впились в кожу парня.
— А знаешь, дочка, из него получился бы неплохой рысак, — задумчиво глядя на Гиффа, изрек Дий. — Этот парень — красавчик, к тому же, он отлично бегает. Ну, так что, Фалия, ты вернешься домой или нет?
Девушка ответила:
— Нет, папочка, не вернусь! Даже не надейся!
— Вот, значит, как... ты снова упрямишься… Ну, тогда я превращу его в жеребца. Неужели, дочка, тебе его не жалко? — спросил Дий, кивнув в сторону Гиффа.
— Папа, но ты же сам говорил, что всегда нужно идти до конца, — с вызовом глядя на отца, ответила девушка. — Делай, что хочешь, но домой я не вернусь! И Аполлону скажи! Пусть он даже не надеется!
Не выдержав, Гифф закричал:
— Фалия, умоляю тебя: послушайся папу! Сделай так, как он говорит!
— Как! — с обидой в голосе воскликнула девушка. — Неужели, Гиффчик, ты меня больше не любишь? Неужели, я больше для тебя ничего не значу?! Да какая разница, в кого папа нас с тобой превратит, если мы любим друг друга?.. Знаешь, Гифф, у меня много родственников, которых папа в кого-нибудь превратил. И ничего — все живы-здоровы, а некоторые даже счастливы… И это, Гиффчик, после того, как мы с тобой… проболтали всю ночь?
Собравшись с силами, Гиффен Остин попытался сбросить ведерко с головы и подняться с колен, но у него ничего не получилось. Тело не слушалось Гиффа — ему казалось, что оно опутано крепкими веревками.
Девушка и ее отец некоторое время молча наблюдали за ним, а потом Дий спросил:
— Скажи, парень, может, ты действительно любишь мою дочь? Если ты готов из любви к ней превратиться в коня или таракана, я мог бы...
— Нет, сэр! – крикнул Остин. — Я люблю вашу дочь не настолько! Довольно! Я люблю Эмили Дийксон, а не Фалию! Оставьте меня в покое!
Некоторое время в бывшей душевой стояла тишина, а потом Фалия сказала: