Отшвырнув с пути очередную ветку вишни, она застыла. В сердце сада стоял дом, окруженный зарослями бледных цветов и россыпью зеркальной гальки. Дом, чьи террасы широкими ступенями отполированного мрамора спускались к идеальной синевы озеру. Ажурная, невесомая, ни на что не похожая архитектура.
Она несмело шагнула вперед, следуя звукам плачущей флейты. Ноги ступили на ступени обегающей дом террасы. Манившая ее песня доносилась оттуда, где край террасы нависал над темно-синей водяной гладью. Туда вела дорожка.
Затаив дыхание, Лилит замерла, глядя на сидящего над озером мальчика со встрепанными светло-каштановыми волосами, чьи короткие прядки, отливающие медью, перебирал волнующийся над водой ветер. Мальчишка лет четырнадцати - худощавый, малиновая туника, перехваченная темно-серым, искусно вышитым поясом подчеркивала стройную фигуру.
- Для кого ты играешь здесь, в одиночестве? - не удержавшись, спросила она.
- Мне нравится играть на флейте, - он пожал плечами. - Отец вечно занят делами, о которых не рассказывает, ему некогда слушать моих песен, - в голосе послышалось ребяческое недовольство. - Вот я и играю для этих цветов. Они слушают и подпевают мне. Слышишь, как они поют?
- Нет, - покачала головой Лилит.
Мальчик удивленно тряхнул волосами, сдувая с лица длинную челку.
- А я слышу. Мы часто разговариваем вот так, если никто не видит. Лилиям отца нравится моя музыка, они счастливы, когда слышат ее. Он-то все время о них забывает...
- Но разве может сделать кого-то счастливой такая печальная песня? - неуверенно спросила Лилит. - Твоя флейта будто оплакивает кого-то, безвозвратно потерянного. Разве ты хочешь, чтобы они грустили?
- Кто бы говорил, - насмешливый проблеск мелькнул в зеленых глазах. Лилит отшатнулась, когда слова ударили ее.
- Ты не можешь говорить так, - безжалостно продолжил мальчик.- Ты сама причиняешь всем боль!
- О чем ты? Ты не можешь знать обо мне.
- Да? - звонкий смех прорезал тишину. - Тогда обернись и скажи, что у тебя за спиной, Изабель!
- Нет! - Лилит стиснула виски похолодевшими руками, отчаянно замотав головой. Волосы обвились вокруг черными змеями, опутав руки и смертельно-бледное лицо, - Не называй... не называй меня так!
Обхватив себя руками, она сжалась в комок, пытаясь спастись от проникающего в мозг переливающегося смеха. Взгляд заметался вокруг в поисках спасения, и упал на дорожку, обрамленную лилиями. И Лилит закричала.
Там, позади нее, белые лилии медленно роняли на мрамор свои почерневшие лепестки. Отравленные лепестки мертвых цветов - касаясь мрамора, они рассыпались.
- Видишь? - настиг ее мальчишеский голос, доносящийся откуда-то из заволокшего все вокруг тумана. - Проклятие следует за тобою по пятам! Всюду, куда бы ты не шла, твое прикосновение несет всему живому одну только смерть! Тебе не сбежать от этого греха даже на краю мира, даже в самой глуби адской бездны!
- Габриэль! С кем ты разговариваешь?... - другой голос разорвал паутину гипноза, созданную мальчишкой.
Лилит обернулась на звук этого спасительного голоса. Обладатель его стоял в начале дорожки цветущих лилий. И замерла.
Она всегда ненавидела свою темно-красную красоту, яд, таящийся в которой, был губительнее, чем черный клинок Ниацриэля, ненавидела. Но знала, что ни в Аду, ни на Небесах, до конца мира не найти другой, равной ей красоты. Века минули, а она так и не повстречала того, кто превзошел бы ее.
До сегодняшнего дня.
Серебрящиеся, почти прозрачные волосы, чуть шевелящиеся в порывах ветра, половина перевита в длинную косу черной лентой. Они обрамляют лицо такой красоты, что просто смотреть на него было больно. А не смотреть казалось святотатством. Бледно-коралловый шелк одежд, замысловатая филигрань темно-серой вышивки на нем. Сияние, исходившее от волос, отражалось в глазах - темно-синих, темнее самых драгоценных сапфиров. Смертоносная красота. Алмаз чистой воды, чье сияние выжигает дотла. Не демон... не ангел... но кто же?...
И тут воспоминание пронзило, будто игла. Имя того, кто стоял перед ней, было... Люцифер!
Лилит невольно протянула руку.
- Габриэль?
Люцифер, нахмурившись, шагнул вперед. Он шел к безмолвно застывшему мальчишке, не замечая стоящую на его пути Лилит. Три шаг, два... Сапфировые глаза равнодушно глядели сквозь девушку. Габриэль вновь заиграл на флейте. Для них она не существовала. Но ведь она была!
Люцифер подошел еще ближе.
Мир вокруг утратил свою цельность, когда рука Лилит бесплотной тенью прошла через сердце шагнувшего сквозь нее человека. И одновременно ее затопила ненависть.
Страшная, обжигающая холодом, замораживающая жидким огнем ненависть. Одно-единственное чудовищной силы чувство поглотило в себе все, что было прежде. Ненависть, бесконечные ярость и боль. А еще отчаяние, унижение и безжалостно-медленно умирающая надежда. Эти двое... Люцифер, ее отец, Габриэль, ее брат. Не ее - той, кого называли именем Изабель. Ее бросили, предали. Никто не пришел, никто не спас - в миг, когда душа ее молила о спасении!
Все они презирали, сторонились ее, вновь и вновь бросали в одиночестве.
Ее ненавидели.
Но за что? Что она сделала?
- За что? - стенала ее душа, истекая кровью. Разорванная на части, вновь и вновь обреченная умирать. Одна, всегда одна.
- Вы бросили меня! Вы предали меня!
Сон разорвался в клочья. Лилит, новая наместница Небес, очнулась в своей комнате.
- Отец, теперь я вспомнила,- прошептала она.- Я обязательно найду тебя. Найду и спрошу еще раз: "За что ты бросил меня в глубины Ада?"