Роман, внимательно слушавший этот бурный поток гневных речей и наблюдавший за тем, как племянница, трепеща, словно раненая птица, изливает ему душу, слегка улыбнулся, стараясь успокоить её праведный гнев, хотя и понимал его. Он, с опытом прожитых лет, с мудростью, запечатлённой морщинами у глаз, мгновенно разглядел истинную сущность миссис Грант, её мелочность, жадность и беспринципность. Он видел, как эта надменная и лицемерная женщина, хозяйка пансиона, выжимала из Эмили все соки, бесстыдно пользуясь её бедственным положением, не стесняясь взваливать на её хрупкие плечи самую грязную и тяжёлую работу, в то время как другие постояльцы пансиона, обладая богатством или положением, были избавлены от всякого труда. Он видел, как Эмили худела с каждым днём, как угасал блеск в её некогда лучистых глазах, как её лицо покрывала болезненная бледность. Он видел, как страдания, словно тень, преследовали её повсюду.
– Я быстро раскусил её, моя дорогая, – мягко сказал он, нежно накрыв своей тёплой рукой её дрожащую ладонь. Его взгляд был полон сочувствия и безграничной нежности, в нём читалась отеческая забота и желание защитить её от всех бед этого мира. – Видишь ли, в чём дело... Мне показалось, что проще заплатить ей столько, сколько она попросила, и без лишнего шума уехать. Это была плата за её молчание и наше спокойствие. Не хотелось тратить время и нервы на пустые споры с такой... неприятной женщиной. Она бы только наговорила гадостей, попыталась бы оклеветать тебя, оклеветать меня и испортила бы нам настроение перед дорогой, запятнав последние мгновения, проведённые в этом проклятом месте. Главное, что теперь мы вместе, что мы покинули это гнездо порока и направляемся в более приятные места, где ты сможешь вздохнуть полной грудью. Забудь об этом как о страшном сне, как о кошмарном видении, которое хочется поскорее вычеркнуть из памяти. Выброси это из головы, словно этого никогда не случалось. Впереди нас ждёт новая жизнь, полная ярких красок, возможностей и приключений, о которых ты даже не смела мечтать. Позволь мне позаботиться о тебе, Эмили, позволь мне стать твоей опорой и защитой, и тебе больше никогда не придётся жить в таких ужасных условиях. Я обещаю тебе, что больше никто никогда не посмеет тебя обидеть, что я не позволю ни одной тени коснуться твоего сердца. Поверь мне, нас с тобой ждёт светлое будущее, наполненное счастьем и радостью. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы это будущее наступило как можно скорее.
25
Эмили нахмурилась, пристально вглядываясь в добродушное, чуть округлое лицо своего спутника, дяди Романа. В морщинках вокруг его добрых серых глаз, казалось, прятались следы множества улыбок и немного усталости. Ей подумалось, что в повседневной жизни дядя предпочитает выбирать самые простые и удобные решения, избегая сложностей и любой ценой стараясь уклониться от потенциальных конфликтов. Он словно плыл по течению, стараясь не создавать вокруг себя волнений, — человек, привыкший к тихой, размеренной жизни, где не нужно было принимать сложные решения или отстаивать свое мнение.
Эмили вдруг стало стыдно. Какое она имела право критиковать этого замечательного человека, который едва ее знал, но уже проявлял столько заботы? Дядя Роман был очень внимателен к ней, словно она была его родной дочерью, и уже успел сделать для нее много хорошего, хотя они познакомились лишь накануне. Он был щедр и участлив, словно стремясь восполнить годы разлуки, словно чувствуя долг, о котором она и не просила. Она знала о его существовании лишь из старых писем матери, и эта встреча казалась чем-то нереальным, словно сошедшим со страниц сказки. Но вот он здесь, рядом, и его забота ощущалась вполне реально.
Утром, перед отъездом из посёлка, Роман лично отвёл Эмили в галантерейный магазинчик, заваленный яркими тканями и кружевами, словно пещера Али-Бабы, полная сокровищ. Там он, не торгуясь и не скупясь, купил Эмили новое платье из розового льна, идеально подходящее к цвету её щёк, тёмно-зелёный плащ с глубоким капюшоном, который защитит её от непогоды и придаст загадочности, соломенную шляпку с шёлковой лентой вишнёвого цвета, игриво повязанной вокруг полей, и множество других вещей, необходимых, по его словам, в пути: удобные дорожные сапожки из прочной кожи, тёплую шаль, сотканную из тончайшей шерсти, и даже небольшой кожаный кошелёк, наполненный серебряными монетами, звеневшими при каждом движении. Он даже подарил племяннице лошадь, спокойную гнедую кобылу с мягкой гривой цвета осенней листвы, которую назвали Заря. Она сразу понравилась ей своим кротким нравом и добрыми глазами, в которых отражалась мудрость прожитых лет. Лошадь спокойно фыркала, перебирая копытами, словно понимая, что ей предстоит долгая дорога.