Когда наступило это чудесное, почти нереальное мгновение, когда он наконец обнял ее и она почувствовала себя в полной безопасности в его объятиях, словно вернулась домой после долгого скитания, Эмили поняла: теперь ей никогда не будет грозить опасность, теперь она навсегда забудет об одиночестве, которое так долго было ее единственным спутником, ее тенью, преследовавшей ее повсюду. Ей нечего бояться в объятиях Черного Всадника, потому что он любит ее, его любовь — ее щит, ее броня, ее спасение. Она верила, что он защитит ее от всех опасностей, от всех бурь, которые могут встретиться на их пути, от всего зла, таящегося в этом мире, готового поглотить их своим мраком. Ведь теперь они были вместе, и их любовь была их самым сильным оружием, их самой надежной защитой, способной противостоять любой тьме, любой угрозе, любому врагу. Он здесь. Он вернулся. И он никогда ее не оставит. Она почувствовала, как слезы счастья текут по ее щекам, смешиваясь с его поцелуями, и поняла, что ее кошмар наконец-то закончился. Началась новая глава, полная надежды, любви и защиты в объятиях ее Черного Всадника.
5
Она продолжала смотреть, не мигая, сквозь мутное стекло чердачного окна, позволяя каплям дождя размывать очертания кладбища внизу. Кладбище, это унылое поле камней, стало её повседневным пейзажем, символом её нынешнего существования. Туман, густой и непроглядный, как её горе, окутывал надгробия, превращая их в призрачные фигуры, танцующие в безмолвном трауре. Но один холмик, свежий и земляной, словно кровоточащая рана на сером полотне, безошибочно притягивал её взгляд. Это была могила Мэтью Кларка, её отца. Прошло всего два месяца с тех пор, как он ушёл, но каждый день, казалось, тянулся целую вечность, а боль не утихала, а лишь нарастала, превращаясь в леденящий душу паралич, сковывающий её тело и душу. Дождь барабанил по крыше, монотонный ритм находил отклик в её внутреннем мире, вторя беззвучным рыданиям, скрытым глубоко в сердце.
Эмили сжимала пальцы, впиваясь ногтями в ладони. Она внутренне сопротивлялась этой унылой картине, противилась мысли о том, что её отец, человек мира, искатель приключений, обрёл свой последний покой в этой богом забытой дыре. В этом угрюмом захолустье, куда даже солнце боялось заглядывать, предпочитая ласкать своим теплом более приветливые места. Пансион, в котором она жила, был не лучше. Скрипучие половицы, каждый звук, напоминающий о её шатком положении, запах сырости и пыли, пропитавший каждый уголок, казалось, душили её, погребая заживо под толстым слоем отчаяния. В свои семнадцать лет она редко имела возможность принимать собственные решения. До этого момента её жизнь полностью контролировалась отцом, она была лишь послушной марионеткой, танцующей под его дудку, безропотно принимающей всё, что преподносила ей судьба.
Мэтью Кларк, несомненно, любил свою единственную дочь. Но это была особая любовь, закалённая опасностями и лишениями. Её жизнь не была усыпана розами, скорее, представляла собой тернистый путь, где за каждым прекрасным бутоном скрывался острый шип, готовый нанести рану. Отец, вечный странник, неутомимый искатель приключений, одержимый жаждой знаний и поиском древних артефактов, возил её с собой по миру, как драгоценность, которую нужно оберегать от посторонних глаз, но при этом всегда держать при себе.
От раскаленных песков африканских пустынь до заснеженных вершин Гималаев, от шумных стамбульских базаров до тихих залов оксфордских библиотек — Эмили видела мир во всем его разнообразии и великолепии, но при этом была лишена самого главного: стабильности, чувства дома, обычных радостей юности. Школа с ее шумными коридорами и звонким смехом одноклассников, верные друзья, готовые поддержать в любой ситуации, простые развлечения, невинный флирт и вечеринки до утра — все это оставалось недостижимой мечтой, призрачным миражом на горизонте ее кочевой жизни. Она была его тенью, его правой рукой, его верной помощницей, свободно владеющей латынью и древнегреческим, умеющей обращаться с оружием и читать старинные карты, расшифровывать древние письмена и отличать подлинные артефакты от подделок. Но прежде всего она была лишена свободы выбора, права на собственные мечты и желания.