63
Несмотря на внезапно проснувшийся, почти мучительный голод, который ощущался каждой клеточкой её тела, Эмили твёрдо решила не набрасываться на приготовленное угощение сразу. Ей отчаянно хотелось, вопреки физическим потребностям, продлить это хрупкое, почти эфемерное ощущение уюта, тепла и блаженного предвкушения. Это было больше, чем просто еда, — это была возможность продлить момент покоя. Она медленно, почти грациозно встала с кровати, ощущая, как после долгих часов утомительного пути каждая клеточка её тела всё ещё немного ноет и протестует, но теперь эта боль была лишь отдалённым, едва различимым отголоском прежней усталости. Подойдя к старинному умывальнику, увенчанному большим керамическим кувшином, она осторожно налила в таз прохладной, почти родниковой воды. Затем она с наслаждением тщательно умылась, ощущая, как каждая капля не только омывает её лицо, но и смывает остатки глубокой усталости, делая кожу свежей, чистой и по-настоящему отдохнувшей, словно заново рождённой. Только после этого, полностью обновлённая, готовая к встрече с новым днём, который сулил неизвестность, но пока дарил безмятежность, она неторопливо вернулась к столику, чувствуя себя лёгкой и полной сил.
Эмили с наслаждением, почти благоговейно, словно совершая священнодействие, подняла изящный серебряный кофейник и налила себе крепкого, густого, невероятно ароматного напитка в тончайшую фарфоровую чашку с едва заметным, но таким изысканным цветочным узором. Она глубоко вдохнула терпкий, бодрящий аромат, который обещал пробуждение не только телу, но и духу. Первый глоток был обжигающе горячим, и волна тепла мгновенно распространилась по всему телу, согревая изнутри и прогоняя остатки сонливости и дурного предчувствия. Затем она взяла одну из румяных булочек, корочка которой была такой хрустящей, что едва слышно потрескивала при прикосновении. Отломив кусочек, Эмили почувствовала, как нежный сдобный мякиш буквально тает во рту, смешиваясь с сочными и сладкими вкраплениями засахаренного изюма. Вкус был настолько совершенным, что наполнил её рот блаженством и ощущением почти абсолютного, детского счастья. Она ела булочки одну за другой, медленно, с наслаждением, запивая их горячим бодрящим кофе, и чувствовала, как весь накопившийся за долгие дни пути стресс, напряжение и гнетущее беспокойство медленно рассеиваются, словно утренний туман под первыми лучами солнца. И пока она наслаждалась каждым кусочком, каждым глотком, Эмили строго-настрого запретила себе думать о том, что произошло накануне, о тайной, но такой жизненно важной цели её приезда в загадочные и полные интриг «Кипарисовые воды». Она отгоняла эти мысли — о тревогах, сомнениях, глубоких, мучительных переживаниях, которые тяжким, давящим грузом лежали на её сердце, — словно назойливых, нежеланных мух, стремясь продлить эти драгоценные, умиротворяющие мгновения безмятежности и покоя, прежде чем ей придётся столкнуться с реальностью.
Наевшись досыта и ощущая, как по венам разливается не просто сытость, а живительный, неиссякаемый прилив сил, Эмили подошла к большому старинному зеркалу в массивной, богато украшенной резьбой раме. Она внимательно осмотрела себя, вглядываясь в своё отражение и пытаясь найти хоть малейшие следы прежней усталости. К её облегчению, ночной отдых и этот чудесный, восстанавливающий силы завтрак действительно стёрли последние, мельчайшие намёки на утомительную и долгую поездку. Её розовое льняное платье, в котором она проделала весь долгий путь до загадочных «Кипарисовых вод», несмотря на несколько небольших, почти незаметных складок, всё ещё выглядело на удивление достойно и опрятно, словно тоже преобразилось. Эмили осторожно разгладила юбки, убирая скорее воображаемые, чем реальные складки, словно совершая последний важный ритуал перед выходом на сцену, готовясь к очень важному событию, к решающему моменту этого дня. На всякий случай она легонько, но уверенно коснулась своих волос, аккуратно уложенных в тугую, словно королевская корона, причёску из кос, и убедилась, что ни один волосок не выбился, что всё безупречно. Только после этих последних, почти магических штрихов, глубоко вдохнув, словно вдыхая новую жизнь, и собравшись с духом, Эмили осознала, что готова выйти из комнаты навстречу неизвестности нового дня, который, как она предчувствовала, таил в себе не только робкие надежды, но и требовал от неё новых, возможно, трудных испытаний.