- Нет, вы точно Пуаро, мистер Грилиш. – Алекс насмешливо произнес, проводив взглядом кусочек пластика, исчезнувший в кармане детектива. – Наверняка, он тоже пользовался таким же телефоном, или даже чуточку новее.
- Послушай, ты, хлыщ… – Вспылил-было детектив, но осекся, осознав сколько внимания он привлечет, если устроит здесь разборку.
При исполнении, да и явно в меньшинстве перед этими псевдо-аристократами, Грилиш не хотел устраивать мордобой. Сквозь серую от бессонницы кожу лица проступил румянец, глаза налились злобой, и ему стоило немалых усилий взять себя в руки. В руки, сжатые в кулаки до побелевших костяшек.
- Простите. – Буркнул детектив в сторону Алекса, выпучившего глаза и беззвучно открывающего рот, и по пути уронив стул, быстро пошел в сторону курительной комнаты чтоб получить дозу успокоительного никотина. Следом за ним беззвучно шмыгнула в дверь Молли Вонберг, из-под рук наблюдавшая сцену с Алексом.
3. Первый
В винном погребе витали запахи дерева, сырой земли, легкой фруктовой кислоты и металла. С каждой минутой запах металла забивал остальные, захватывая всё больше пространства. Ярче всего он чувствовался рядом с распростертым телом Молли Вонберг.
Девушка лежала в луже собственной крови, абсолютно нагая. На груди красными цветами зияли следы ударов ножом или чем-то подобным. Глазницы зияли кроваво-черной пустотой, а рот был посмертно искривлен выражением ужаса. Грилиш смотрел на тело и пока не мог осознать, что каких-то пару дней назад они сидели вместе в курилке и она строила ему глазки. Те самые глазки, которые кто-то вырезал и унес.
- Есть что-нибудь? – Грилиш наклонился к судмедэксперту, который сидел на корточках рядом с телом и что-то пинцетом вытаскивал из-под него.
Мужчина повернулся в сторону детектива и спустил на подбородок бумажную медицинскую маску, закрывавшую до того лицо ниже глаз. Розовый как молочный поросенок, круглощекий и курносый эксперт сделал пару глубоких вдохов-выдохов и с протяжным стоном поднялся на ноги. Колени его хрустнули, и мужчина удивленно глянул на них, потом перевел взгляд обратно на детектива.
- Что, детектив? – Переспросил эксперт Грилиша.
- Есть что-нибудь? – Детектив повторил вопрос. – Первоначальные выводы там, все дела.
- А, это. – Похожий на поросенка эксперт казался разочарованным тем, что услышал. – Смерть наступила примерно семь-восемь часов назад, более точно скажу в лаборатории, здесь всё-таки весьма специфичная атмосфера. Её закололи чем-то очень странным, как будто куском зазубренного стекла или большим зазубренным ножом. Глаза вырезали пока она еще была жива. Адская боль, судя по тому, как варварски разворочены глазницы. Ребята осматривают подвал на предмет следов, но, боюсь, что это не даст какой-то зацепки – слишком много людей здесь находилось в последние несколько дней.
- Я в курсе. – Пробормотал Грилиш, углубляясь в мысли.
Кому могла помешать Молли? Если это ритуальное убийство, то что это за ритуал? Была ли она причастна к тому, что завещание не было оглашено, или может она была в курсе того, что Элизабет так и не подписала завещание?
В тот день, после небольшой склоки с Алексом Вонбергом, когда Грилиш ушел на курилку, Молли пришла за ним и молча уселась рядом. Она тогда сказала только одну фразу, которой Грилиш не придал значения: «Мне кажется, что сегодня ничего не будет, и все разъедутся не солоно хлебавши». Так и произошло – все собрались вокруг юриста семьи – небольшого роста поджарого седовласого мужчины, а он объявил, что завещание не готово и, к тому же, оглашать завещание при живой миссис Вонберг он не собирается. Вот тогда-то всю напускную аристократичность и напыщенность как ветром сдуло. Семейка насела на несчастного адвоката, который пытался сжаться в точку и исчезнуть. По поднявшемуся гвалту могло показаться что перед детективом разыгрывается сцена из черных кварталов Нью-Йорка, когда туда попадает прилично одетый белый.
Воспоминания схлынули так же резко, как и пришли, резким тычком вернув Грилиша в суровую реальность. Полукруглый свод над головой, казалось, стал ниже и тяжелее, детективу показалось, что потолок вот-вот обрушится, и быстро ступая, он поспешил на выход. Свежий воздух пьянил, наполняя легкие не просто прохладой, а вкусом и мягкостью моросящего дождика. В белых колоннах, усиливаемые миллионами капелек воды, отражались синие проблесковые маячки припаркованных полицейских и медицинских машин. Грилиш достал из кармана неизменную пачку «Кэмела», вынул одну сигарету, но, даже не донеся до губ, спрятал её, слегка намокшую, обратно в пачку – воздух был слишком вкусным, чтоб портить его табачным дымом.