Сон

— Я больше не могу говорить, — произносит он. — Придут какие умные мысли в голову, позвони… те.

Я снова улетала. На этот раз в командировку в Венецию.

Вернувшись, я собралась духом, чтобы набрать его телефонный номер. Я звоню, чтобы сказать ему «нет».

Он не берёт трубку.

* * *

Я хочу быть с тобой
и не вижу причины быть рядом,
Мне так сложно сказать тебе
даже простейшее слово.
А тирады твои вновь обрушились
каменным градом…
Я звонила, чтоб просто услышать
твой голос снова.
Надышаться пред смертью —
прошу бесполезной отсрочки,
Ты смеёшься, мы знаем —
бессмысленно, глупо, как дети,
Чтобы что-то начать,
надо прежде расставить все точки,
Но заранее ясно,
что будет звучать в ответе.
Это — бег от решений вдоль неба
по тоненькой кромке,
Лоскутками поступков из прошлого
соткана карма,
Мой закат так похож на смятенье
в мучительной ломке —
Я вступаю под своды
последнего в жизни храма.

Глава 4

декабрь 1987, Москва

Мы спускаемся с мамой в метро по эскалатору, поворачиваем направо. Ждём поезда, тот приезжает, и мы заходим в вагон. Народу очень много, но нам надо проехать всего одну остановку. Всего одну.

Мы выходим на неизвестной мне станции. Я пытаюсь прочитать её название, но тщетно — всё окутывает туман.

Как он проник сюда, под землю, в метро?

Туман сгущается. Мы идём к выходу. Почему здесь так много людей? Целое столпотворение перед эскалатором. Я не вижу их из-за тумана, но постоянно чувствую рядом, — они, как и мы с мамой, медленно продвигаются к выходу.

Мама делает шаг в туман и растворяется в нём. Я пытаюсь шагнуть за ней следом, но упираюсь в людей — они сомкнулись вокруг меня плотным кольцом, и я не могу пройти. Я пытаюсь раздвинуть их руками, но у меня ничего не получается. Люди на моих глазах превращаются в каменную стену. Я стучу в неё своими детскими кулачками, пытаюсь сдвинуть её с места, но силы не равны.

Я понимаю, что с каждым мгновением мама — всё дальше и дальше. Она уходит, и я не могу её остановить. Я теряю её.

— Нет, мама! Не оставляй меня здесь одну!!! Нет!!!

Панический страх безысходности… Чувство неизбежности того, что вот-вот произойдёт…

— Мама! Ма-ма-ааа!!!

Мама просыпается от моего крика.

— Алиса… Что с тобой происходит? — спрашивает она меня с печалью.

— Ты уходишь… Я не хочу, чтобы ты уходила…

— Алиса, посмотри же, я — здесь! Я никуда от тебя не ухожу…

— Нет, — плачу я, — я знаю, что ты — уже не совсем здесь…

— Тебе снятся плохие сны?

— Они мне не снятся, они скоро сбудутся!!! А я не хочу, чтобы они сбывались! Я хочу, чтобы ты осталась живой…

Я плачу, обнимая свою подушку, как единственного молчаливого друга, который никогда со мной не спорит.

— Алиса, ты пугаешь меня… После того, как ты… умерла в сентябре, ты вернулась другой… Посмотри же, я — здесь, я жива! Я не собираюсь умирать…

— Ты не веришь мне!!! Почему ты не веришь мне?! Почему ты не пойдёшь к врачу?

— Потому что у меня ничего не болит. Твой страх не имеет никаких реальных причин. Он — всего лишь плод твоего воображения. Ты не должна верить своим снам, Алиса, даже если они иногда сбываются. Сны обманчивы. Рано или поздно они всё равно обманут тебя. Не сон должен управлять тобой, а ты — сном.