— Привет, мам, — звоню, когда я выхожу через парадную дверь.
Она выкатывается в кресле-коляске из своего кабинета, чтобы увидеть меня в прихожей, где я повесила рюкзак и сняла пальто.
— Ты дома рано. — В её голосе нет подозрений, просто любопытство.
— Не полный день, — жизнерадостно лгу я. — Я тоже не знала.
Сиерра позвонит позже и отпросит меня. Мне было около десяти лет, когда мама начала представлять её в качестве одного из моих официальных опекунов в школьных документах, и это сделало жизнь гораздо легче. Мою жизнь, я имею в виду. По крайней мере, это сокращает количество ежедневной лжи.
— Ты хочешь пообедать? — В её предложении есть нерешительность, и я подозреваю, что у неё вероятно горят сроки. По крайней мере, этому я могу помочь.
— Я ела перед тем, как ушла из школы. Не беспокойся обо мне. У меня есть домашнее задание.
Она улыбается, а потом снова двигает колёса вперёд — возвращаясь к работе.
Я направляюсь в комнату Сиерры.
Открыто. Это всегда так — то, что всё ещё волнует меня каждый день, даже через два месяца. Я стучу — мы всё ещё следуем основным правилам конфиденциальности и тому подобным и после тихого:
— Да? — изнутри, я открываю дверь.
— Шарлотта, ты дома рано, — говорит Сиерра, едва подняв глаза от экрана, когда я вхожу.
Я закрываю за собой дверь, прежде чем собираюсь признаться:
— Прогуливаю, — шепчу. — Ты можешь позвонить насчёт меня позже? Пожалуйста?
Она сурово смотрит на меня:
— Почему ты прогуливаешь? — Не надо думать о моей тёте как о мягкотелой. Готова помочь, когда это необходимо? Да. Чрезмерно услужлива? Не совсем.
Я шагнула вперёд и сложила руки на животе, чувствуя холод изнутри.
— Сегодня когда я зашла на урок рисования, кучка парней болтала и они ударились о стол, и пастель новой девушки упала на пол и разбилась.
Сиерра изгибает одну бровь и открывает рот, но закрывает её без единого слова и кивает, чтобы я продолжала.
— Затем время вернулось назад на пять секунд, всё это случилось снова, и девушка протянула руку и поймала пастель, прежде чем она упала.
Глаза Сиерры немного расширяются — едва заметно.
— Я позвоню в школу сейчас же.
Глава 3
В то время пока Сиерра говорит по телефону, я провела пальцем по ряду корешков книг. Её многочисленные полки наполнены текстами, старыми и новыми, об Оракулах и о сверхъестественном.
Сейчас мне разрешено читать их.
Сиерра — историк древнего и тайного общества женщин, которые управляют Оракулами во всём мире. Это звучит так, как будто нас много, но на самом деле это не так. На самом деле просто горстка. Но силы передаются по наследству, поэтому общество — Сёстры Дельфы — знает, где находится каждый Оракул. Включая меня, хотя я ещё не член этого общества.
Возможно никогда не буду.
Надеюсь, никогда не буду. Для большинства Оракулов Сестричество означает три вещи:
Никогда не показывай, что ты — Оракул никому, кроме другого Оракула.
Борись с видениями изо всех сил. Никогда не уступай. Никогда не сдавайся. Не закрывай глаза.
Никогда, ни при каких обстоятельствах, не пытайся изменить будущее.
На практике это означает игнорировать свои способности, бороться с видениями и оставаться в неведении относительно того, что мы можем делать. Но вот одно исключение из общего правила тщательно культивируемого неведения: Историк Сестричества.
Моя тётя, Сиерра.
Эта должность дает значительную власть. Чтобы контролировать деятельность Оракулов и консультировать лидеров Сестричества, кто-то должен знать всю полноту наших сил, но понимать что нужно противостоять искушению использовать силы. Недостатком является то, что у Историка очень мало полномочий; она служит в строго консультативном качестве.
До прошлого года мне не разрешалось читать какие-либо её книги, и каждый раз, когда я задавала вопрос о Оракулах, я знала, что получу только половину ответа. Часто даже меньше половины. После всего, что я обнаружила в последнее время — не только о себе, но и о ней — я не обижаюсь на неё. Сиерра выбрала путь сестёр Дельфы и их правила. Она более чем заслужила это право.
Но после того, что случилось со Смитом, она согласилась, что для моей безопасности я должна больше узнать о своих способностях. Итак, мы договорились: я читаю её книги и задаю ей вопросы, а взамен обещаю серьёзно подумать о том, чтобы посвятить себя Сестричеству — и их правилам — когда мне исполнится восемнадцать. Хотя, из всего, что я читала и слышала, когда тебе исполнится восемнадцать лет, ты просто становишься членом, и становишься полностью ответственной за нарушение правил.