Бросив сумку с деньгами на заднее сидение и сняв маску, я надавил педаль газа. Автомобиль на большой скорости мчал по центральной улице несколько минут, прежде чем за ним послышался гул сирен. Зеркало заднего вида показывало две полицейские машины, движущиеся за нами.
- Малышка, избавься от хвоста. – Говорю я.
Мадлен открывает окно, выдёргивает чеку и бросает гранату на улицу. За нами раздаётся взрыв, но полицейские авто продолжают преследование, должно быть граната отскочила в сторону с дороги. Вторая граната отправляется в том же направлении, и на этот раз достигает цели. Раздаётся взрыв, сопровождающийся металлическим грохотом и визгом тормозов. Полицейские машины исчезают из зеркал заднего вида, образуя на перекрёстке масштабную аварию. Преследование прекращается, и теперь я могу сконцентрироваться на дороге.
За город мы выехали благополучно, погони за нами не было. Оказавшись на шоссе, я с наслаждением гнал машину на скорости 200 км/ч. Вся полнота жизни предстала перед моими глазами, все чувства и ощущения усилились, стали ярче, чётче, сочнее во множество раз. Я посмотрел на Мадлен, её глаза полыхали тем же дьявольским огнём, она ощущала то же самое. В кармане я отыскал заранее приготовленную флешку с музыкой, подключил её к магнитоле, и салон “Митсубиси Лансер” наполнила композиция группы Papa Roach “Getting Away With Murder”. Горячий летний воздух бил в лицо, и был как никогда приятен.
Мадлен взяла с заднего сиденья сумку с деньгами и принялась считать.
- 334, 300 долларов. – Наконец сказала она.
Я свистнул.
- На такие деньги мне бы пришлось работать сорок лет без выходных. – Засмеялся я.
- И вдобавок ещё продать почку, или две. – Так же смешком отвечала она.
21:09. “Митсубиси Лансер” синего цвета преодолел 410 км на восток. Мы остановились возле придорожной заправки. Я заливаю полный бак, Мадлен разминается. В магазине, что возле заправки, мы берём гору шоколада и четыре бутылки виски. Вновь запрыгиваем в тачку и продолжаем путь на восток к границе страны. Пьём виски, заедаем его шоколадом. Июльское солнце лениво клониться к закату, алые лучи насмешливо улыбаются. Этот закат сейчас столь символичен для нас, так и наша прежняя жизнь заходит, уступая место ночи, луне и звёздам.
- С нашей прежней жизнью покончено, наши прежние имена больше ничего не значат. Теперь нас зовут Тео и Мадлен. – Говорит она.
- Тео и Мадлен. – Повторяю я.
Спускается ночь, автомобиль продолжает лихо рассекать пустым ночным шоссе. Мадлен отпивает глоток “Джека”, откусывает кусочек шоколада. Затем она расстегивает молнию на узких джинсах, её тоненькие пальчики оказываются в прелестном ротике; после они опускаются вниз под трусики, и делают лёгкие ритмичные движения. Вся во власти хмельного вожделения, она садится ближе ко мне, и проводит рукой по моим губам. Её пальцы источают ароматом женского лона, алкоголя и шоколада. Незабываемый запах, запах преступного возбуждения, преступной страсти, запах пьянящей свободы. Я сбавляю скорость, торможу у обочины. Я понимаю как нам сейчас это нужно.
Машина останавливается. Мадлен распускает волосы, снимает джинсы и трусики. Расстегивает мой ремень, спускает штаны, крепко взявшись рукой за мой член, возбуждает его. Затем садиться на меня сверху, помогает рукой мне войти в неё, и мы начинаем медленно двигаться в ритм вдвоём. У нас одно дыхание на двоих, наши тела сливаются воедино, наши души прорастают друг в друге. С тех пор как мы полюбили друг друга, мы всегда мечтали, что когда-нибудь, сольёмся в единый организм, будем иметь одно тело на двоих, одно сердце на двоих, одну душу на двоих. Что нам не придётся идти порознь на работу, порознь спешить на маршрутку, порознь обедать, порознь говорить с людьми, порознь приходить домой, нам не придётся порознь умирать. И секс был единственным способом хоть на несколько мгновений стать единым организмом, единой мыслеформой, пока не остыл ритм страсти. В этот момент слияния мы были свободны, мы не жалели ни о чём что совершили, и не страшились того, что ещё предстоит совершить. Всё теперь имеет новый смысл, жизнь имеет новый цвет. Хмельной секс на переднем сидении краденой “Митсубиси Лансер”, такой же пьяняще-преступный, как и всё то, что мы совершили до этого, как и всё то, что мы совершим ещё.
Она кусает меня за шею и стонет, я крепко прижимаю её к себе и кончаю в неё. Она вздрагивает и затихает на моём плече. Её мягкие волосы укутывают меня словно шёлковое покрывало, приятно щекочут нос и щёки. По телу проходят последние приятные покалывания, и чувство слияния тел исчезает безвозвратно. В прежней позе, обнявшись, мы сидим некоторое время. Мадлен начинает засыпать. Ещё не совсем сонную, я перекладываю её на заднее сидение, предварительно переложив сумки с деньгами и нашими вещами на переднее сидение. В сумке с вещами я нахожу влажные салфетки, распечатав их, я вытираю её и свою промежность от выделений. Малышка засыпает на животе, подложив под голову руку, как обычно что-то бормоча себе под нос. Я снимаю рубашку, и накрываю её обнажённые ноги и попку. Натянув штаны, я поднимаю с пола недопитую бутылку виски и делаю несколько глотков. Спать не хочется, и я решаю ехать дальше.