Он не стал ждать очередного фиаско, как с Цирной, решительно выставил мамашу за дверь и вернулся к повеселевшей девице.
- Тебя зовут Мери-ри, верно?
- Да, - она довольно кивнула и поправила крупные кудри, которые ей явно наспех накрутили перед походом в Дом Молитвы. - А вас?
- Брат Дивлет. Я из Ордена Кинереси, как ты знаешь. Я хотел бы распросить тебя о наставнике Огле.
- А правда, что он пытался прикрыть убийцу Кадеров?
- Мери-ри, вопросы тут задаю я, не забывай.
- Прошу прощения, я не забываю, - девчонка наконец-то опомнилась и подобралась. - Просто... задавайте мне вопросы. Я на всё отвечу. А мама узнает, что я вам говорила?
- Нет. Тебе уже есть тринадцать лет, и я могу удалить твоего опекуна, если он мешает проведению допроса.
- Хорошо, - снова повеселела Мери-ри. - Потому что она меня отлупит, если узнает, что я могла сказать про хрыча что-то плохое. Она в него влюблена и считает, что он её тоже любит.
Рей тихо улыбнулся в плечо. Дивлет позволил себе лишь удивлённо приподнять брови.
- Странный вывод, Мери-ри. Наставник Огл человек, стоящий над миром и обременённый долгом перед Мату-Ине.
- Да в него половина тёток влюблена. И каждая верит, что он её любит, а ответить не может только из чувства долга, - фыркнула Мери-ри. - Уж я-то это вижу. И он это видит, будьте уверены. Он маманю то вызовет к себе, то позовёт на прогулку, то поручит что-нибудь, то обратится за советом. А она и рада стараться, папаня-то совсем того... не мужчина уже считай.
- Это только твои догадки. И нехорошо так отзываться о своих родителях, - Дивлет строго посмотрел на девочку. Та немного смутилась. - Итак, начнём.
- Вы хотите спросить у меня про наставника? - перебила его Мери-ри. - Так я вам всё расскажу. Мне надоело, что меня бьют за правду. Вам больше никто не расскажет, потому что все боятся. А я как только мне исполнится семнадцать, выйду за Рика Мира, и мне ничего не страшно.
Она замолчала и кашлянула.
- Рик сделал мне предложение, а папаша не возражает. Даже обещал помочь, если мама будет против. Так что я ничего не боюсь.
- Хорошо, расскажи нам всё, - кивнул Дивлет.
- Наставник приставал ко мне, как к женщине! - почти гордо заявила Мери-ри. Она внезапно оглянулась на дверь, за которую выставили её мать, потом на свидетелей и уже без бравады добавила. - И не только ко мне. Я не вру.
- У нас нет причин тебе не верить. Расскажи нам всё, с самого начала. Если скажешь всю правду, какой бы она не была, мы не будем обращать её против тебя. Мату-Ине завещал нам беречь правду, какой бы она не была.
Мери-ри кивнула.
- Я... иногда вру. Но вам врать не буду. Только правда.
Она ещё раз оглянулась на регента и благовестника.
- Вы самый-самый настоящий храмовник? Правда-правда? Простите, я просто никогда... никогда не дуала, что увижу вас.
- Я не похож на слугу Мату-Ине? - Дивлет достал из-за шиворота цепочку и показал ей звезду.
- Я вас совершенно другими представляла. Наставником. А вы... Какой-то обычный. Я бы мимо вас на улице прошла.
- Я наставник, - улыбнулся Дивлет. - Только служу Мату-Ине не в Доме Молитвы, а помогая устанавливать правду. Мату-Ине ценит любое служение себе, не глядя на одежды. Но давай вернёмся к наставнику Оглу. Ты начала про него говорить.
- Да. Я вам скажу правду. Другие девочки вам ничего не сказали? Я не удивлена. Все боятся.
- Чего они боятся?
- Да наказания за то, что скажут. Знаете Цирту Амилику?
- Она участвует в хоре?
- Нет, хрыч её прогнал. Она рассказала, что хрыч её запер в кабинете и пытался облапать отцу, а он пришел с жалобой в городской совет. За это его изгнали из общины. И всех его детей, и разорили ферму. Вы же знаете, что такое изгнание из общины?
Дивлет кивнул. Он знал. Общинники имели право отказывать изгнанным в обществе в торговле, защите и суде. В больших городах этот обычай стал бесполезен. Не продашь ты - продаст кто-то другой. А в таких медвежьих углах изгнание означало полное разорение.
- Понятно, - Дивлет мельком посмотрел на понятых. Оба выглядели изумлёнными, но молчали. Благовестник даже побледнел. - Мы узнаем подробности. Расскажи нам про то, что видела ты сама.
- Это давно было, - уточнила Мери-ри. - Мне было одиннадцать.... пять лет назад, наверное. Да, одиннадцать. Я плохо закончила год. Табель был весь красный. Я осталась после уроков мыть класс, потому что дома меня убили бы. Наставник увидел меня, спросил, почему я осталась дежурить вместо подружек. Ну, я ему и призналась. Ему же нельзя врать... Вы ведь знаете, что у него Глаз? Ну, он начал меня журить. Чт я лентяйка и всё такое. Потом сказал... Сказал, что считает меня хорошей. Что дома ко мне относятся несправедливо... А потом он брал меня за руки и попытался обнять.