Марагрез должна сегодня встретиться с Оракулом, которая вынесет ей приговор. Отец наконец-то нашёл повод избавить от неё. Что бы не сказала Оракул, всё это обернётся против неё. Да и не важно, что скажет Оракул. Важно, что скажет отцу сама Марагрез. Если она скажет, что родится королевский сын и наследник, это будет выглядеть признанием его наследником и предательством матери. Иной ответ отец объявит ложью и завистью. И казнит её, как когда-то хотел убить её мать. Но убить свою законную королеву ему помешал народ и Синод. А кто заступится за Марагрез? Все забыли о неё. Даже Римберт хотел бы, чтобы её не было, она уверена. Она всем приносит только разочарования и проблемы.
За дверью комнаты Марагрез снова ждала монахиня. Она протянула Марагрез хрустящих конверт от герцога Вазила со списком вопросов для оракула. После завтрака Римберт прислал Марагрез ещё нескольких женщин и одного долговязого брата из ордена Кинереси для сопровождения. Сам аббат не нашёл нужным увидеться с ней лично. Как сказал брат-орденец, Римберт отправился к Оракулу по делам обители. Марагрез, после колебаний, решила, что он будет обсуждать её дело, и помолилась, чтобы вместе Оракул и аббат нашли путь к её спасению. Если Римберту вообще было нужно её спасение. Марагрез уже ни в чём не была уверена.
После завтрака Марагрез отправилась на прогулку. Она хотела остаться одна и подумать, но её свита никак не желала отставать. Марагрез предложила им всем вернуться в библиотеку и, когда монахи расслабились и увлеклись разговором, сбежала через заднюю дверь в сад. Она прошла мимо нескольких прудов, встретилась с несколькими монахами, которые не решились подойти к ней, и спряталась в зарослях около аптекарского сада. Тут долгие годы росли пряности и лечебные травы. В тёплом летнем воздухе пахло аптекой. Марагрез спряталась за огромный неопрятный куст жасмина на старую лавку и достала книгу. Теперь можно не беспокоиться, что её потревожат. До полудня она может отдохнуть и побыть наедине с собой.
И подумать.
Её положение, без сомнений, было безнадёжным.
Мату-Ине видит, Марагрез никогда не желала короны. Но из-за её крови и прав, она постоянно находилась в страшной опасности. Когда-то давно, когда отец сошёл с ума, церковь и Синод спасли её и её мать от неминуемой смерти. Её, ничего не понимающуюся, выхватили буквально из-под носа пришедших арестовывать их солдат и спрятали в этой обители. Синод отказывался открывать двери обители, пока он не помиловал и дочь, и её мать, и не пообещал оставить их в покое. Король пообещал - в обмен на отречение. Они отреклись от своих прав, были разлучены и высланы из столицы.
А потом отец всё-равно нарушил свою торжественную клятву и отравил мать. Хотя говорили, что это сделала Шлюха, когда после нескольких выкидышей потеряла расположение любовника. Марагрез не знала и не хотела знать правду. Это значило бы снова окунуться в грязь и мерзость, что окружала корону. Простой золотой обод, а сколько из-за него творится злых дел!
Теперь, когда её беды, казалось, подошли к концу всё началось сначала. Оракул. Она должна задать вопросы оракулу. Не простому оракулу, которых можно набрать с дюжину по разным углам страны. К Оракулу.
Оракул столицы был особенным. Когда-то здесь Илея прочитала свою проповедь, а Кинереси, перед походом на Остров, поставила своё знамя там, где сейчас стоит алтарь главной городской базилики. Когда Илея погибла, первый оракул упал в экстазе там, где теперь стоял дом предсказаний. Все короли обращались за ответами только к оракулу святой Илеи. Говорили, что лишь из-за отказа Оракула переехать, королевский двор остался здесь, а не перебрался на другой берег залива в более богатую и многолюдную Асую.
От невесёлых мыслей Марагрез отвлёк тихий кашель и стук дерева. Она подняла голову и ахнула. На краю гравийной дорожки, перед входом в её уютный зелёный уголок, стоял герцог Редсте. Она едва не уронила книгу от удивления и не удержалась от испуганного вскрика.
- Добрый день, - старик вежливо кивнул и коснулся рукой сердца. Он был в старом тёмно-коричневом придворном кафтане с истёртыми золотистыми рукавами и без шляпы. В длинных тонких пальцах - такая же невзрачная трость. Если бы Марагрез не знала, кто он на самом деле, то приняла бы его за старого королевского часовщика.