С какой стороны не посмотри, они с сестрой обязательно кому-то мешают. Марагрез не боялась за себя, но Ережбер - совершенно другое дело... Отец никогда не разрешал ей привозить сестру в столицу. В этот раз Ережбер тоже осталась в загородном доме, подаренному старым добрым Мейзом ещё её матери. С сестрой, тоже по приказу отца, остался граф Дере. Этот высокий злой человек не был ни знатным, ни даже уроженцем их королевства. Говорили, родом он с Острова и в юности был пиратом, и Марагрез постоянно виделось в нём что-то демоническое. Не смотря на свои сорок лет, граф был строен, подвижен и одевался, как молодой человек. Только выбитый глаз и постоянные злые ухмылки портили первое благоприятное впечатление.
Марагрез едва не споткнулась, когда вспомнила об этом человеке. Он остался в её доме. Как он сказал, король велел ему охранять младшую дочь в отсутствие старшей сестры. Но Марагрез не покидала мысль, что отец просто взял в заложники единственного дорогого ей человека. Только зачем?
Обитель святой Илеи стояла на берегу залива, в тени холма, где Кинереси поставила свои знамёна перед походом на Остров. Марагрез не бывала в этом святом месте три года, и при виде утонувших в зелени старых ворот её сердце начало чаще биться. Тут всегда было малолюдно, и около старинных бронзовых ворот стояли только двое рыцарей церкви. Они почтительно открыли створы перед паланкином королевы. Марагрез вошла последней. Одна из фрейлин, впрочем, оглянулась, чтобы проследить, что Марагрез вошла.
Просторный двор обители окружали старые низкие каменные дома, как будто время здесь остановилось в глубокой древности. Их уже ждал аббат Римберт и совет наставников. Все они немедленно склонились в поклонах, Редеза милостиво кивнула им из паланкина.
На Марагрез никто не обращал внимания. Наставников занимала королева. А королеву, к неожиданному раздражению Марагрез, занимал аббат Римберт. Она выкручивала шею, чтобы не выпускать молодого мужчину из вида, и постоянно смеялась в ответ на его слова.
- Жаль, Его Величество не смог присоединиться к нам, - проговорила она, когда мачеха оказалась рядом под руку с аббатом.
- Что ты имешеь ввиду?
- Его Величество так ждёт этого ребёнка, но государственные дела отнимают возмутительно много времени. Если бы не они, я уверена, он был бы сейчас здесь, - Марагрез уже пожалела, что решилась на ответный выпад. Она даже не смогла изящно сформулировать свой намёк, но Редеза всё поняла и отпустила руку аббата.
- Разумеется, он был бы со мной, если бы не все эти советы!
Римберт укоризненно покачал головой за спиной мачехи. Марагрез немедленно перестала злиться на старого друга, с трудом удержала улыбку и отвернулась.
Редеза вела себя так, словно посещение святого места было ей нужно исключительно, чтобы ещё раз поныть.
Кроме гробницы Илеи, в обители были похоронены многие славные святые и хранились знамёна армии Кинереси. Обойти их все, Редеза, разумеется, не смогла. Она начала жаловаться, что ей жарко, потому, что у неё болят ноги. Римберт предложил остановиться во внутренней церкви и дождаться прихода герцога Редсте. Марагрез не поняла, зачем им нужно присутствие королевского тестя, но никто не счёл нужным ей что-либо объяснять, а Римберт никак не желал оказаться рядом или встретиться с ней взглядом.
В церкви для королевы поставили кресло и скамеечку для ног. Марагрез встала на колени на простую деревянную доску. Утренняя служба уже закончилась, служки вымыли полы и ушли. Окна под крышей открыли, и снаружи доносились голоса птиц и мерный стук топора плотника. Марагрез закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на молитве.
В юности Марагрез молила Мату-Ине о милости, о помощи и исцелении отца от безумия. о здоровье матери, а потом о её упокоении. Но последние время она всё больше просила за себя. Новая беда пришла оттуда, откуда Марагрез ждала её меньше всего - от неё самой. Она стала задумываться или засматриваться на что-то - и теряться. Ережбер говорила, что в эти моменты она стоит неподвижно и бормочет себе под нос. Иногда Марагрез молилась, звала сестру или кого-нибудь из управляющих, а то и вовсе давно умерших людей вроде покойного деда-короля, матери или герцога Мейза. Когда она приходила в себя, то ничего не помнила. Ережбер называла это «находило». Первый приступ случился полтора года назад. Марагрез решила, что она просто устала и не обратила на него внимания, но «находить» стало регулярно. Сначала раз в сезон, а последние два месяца - чуть ли не через неделю. Марагрез не знала, что ей делать. Она боялась сойти с ума, и из-за страха приступы стали проходить всё тяжелее: она начинала метаться по комнате, кричать и задыхаться. Мату-Ине и святые хранили её, и ни разу приступ не случился на глазах слуг или посторонних. Но в столице Марагрез чувствовала себя ещё хуже. Тут не было сестры или друзей, которые помогут ей и спрячут её тайну.