- Что будет с моей сестрой? - тихо спросила Марагрез.
- Я не знаю. Её будущее зависит от тебя.
- Это не справедливо. Если я умру, она тоже умрёт?
- Я не знаю. Правда, не знаю. Они... ангелы тоже молчат.
Марагрез опустила голову.
- Зря я сюда пришла.
- Почему... После меня вы отправитесь во дворец. Король уже прислал за вами автомобиль. Он желает лично услышать ответы.
- Он думает, что я принесу ему ответы! А вы ничего не ответили. Разве он поверит мне, что вы не ответили?
- Поверит. Более того, он желает видеть вас лично.
Марагрез вздрогнула. У неё начали мелко трястись колени. Отец хочет её видеть?!
- Ко... Его Величество хочет меня видеть?
- Да.
- У меня нет ответов!
- Он хочет видеть тебя не для этого. Он знает, что умирает, и хочет увидеть вас.
- Он не умирает! - Марагрез вздрогнула от слов Оракула. Нельзя так говорить о короле. Она против воли оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
- Почему? - Оракул её опасений не разделяла. Белая женщина беззаботно улыбнулась и вытянула ноги. - Все мы смертны.
- Король будет жить долго и счастливо.
- Недолго. И вряд ли гниющая нога добавит ему счастья.
Марагрез зажмурилась.
- Вы говорите страшные вещи! Это измена!
- Это то, что ты хочешь знать. Сколько проживёт король, - неожиданно жёстко сказала Оракул.
- Не правда!
- Ты думаешь, что как только о умрёт, ты будешь свободна. Что тебе не придётся опасаться за свою жизнь, за жизнь твоей сестры. Что твоё будущее будет спокойным.
- Не правда! - Марагрез почувствовала дрожь в руках. Грудь словно сдавило тисками. Она начала задыхаться. Нельзя говорить такие слова. Нельзя! Нельзя ни в чём признаваться. Иначе снова придут эти люди, они снова будут кричать на неё, проклинать, они снова погонят её из дома, они отнимут у неё сестру, отнимут всю одежду и все книги!
- В этом нет ничего постыдного...
- Не правда! - закричала Марагрез и вскочила на ноги. - Вы врёте! Это не правда! Я люблю короля! Он будет жить долгие годы!
В глазах потемнело. Марагрез схватилась за грудь. Её трясло, из горла вырвался бессвязный крик. Нужно было бежать. Быстрее. Быстрее бежать отсюда, это ловушка, тут враги, они снова...
- Никогда больше так не говорите! - Марагрез начала захлёбываться собственной слюной. Она с отчаянием поняла, что на неё снова «нашло». Но поделать уже ничего не могла. Нужно бежать отсюда, нельзя, чтобы её кто-нибудь такой увидел!.. Марагрез развернулась к двери, сделала несколько шагов, запуталась в юбке и упала.
Дальше была темнота.
Она словно очнулась от глубокого спокойного сна. Так часто бывало после того, как на неё «находило». Марагрез пошевелилась и мгновенно чувствовала себя ужасно слабой, как после болезни. Она открыла глаза. Над ней было чистое небо с редкими облаками. Где она? В памяти ничего не осталось. Вот она разговаривает с Римбертом, вот они идут к Оракулу... Неужели ей стало плохо на улице?
Нет, она дошла к Оракулу. Марагрез вспомнила молочно-белую женщину и её тёмные нехорошие глаза. Что случилось потом?
Марагрез отвела взор и увидела, что у неё над головой стоит огромный мужчина. У него было страшное лицо с пересекающими щёки грубыми разросшимися шрамами. Кто он? Он убьёт её? Марагрез от ужаса онемела. Хотела закричать - но все слова замерли в глотке.
- Как ты?
Марагрез с трудом повернула голову. Оракул сидела на простом стуле рядом с ней. Страшный мужчина в доспехах стоял рядом с ней и равнодушно смотрел куда-то над Марагрез.
- Я в порядке. А вы... вы, простите... вы Оракул?
- Да. Можешь звать меня Анвель, - Оракул подняла голову и улыбнулась мужчине. - Биван, спасибо, можешь идти.
Рыцарь кивнул и неторопливо направился к выходу. Марагрез, как заворожённая, следила, как он надевает круглый шлем с безгубой личиной, как поправляет шторку перед дверью и выходит сам. Тихо стукнуло дерево дверей.
Они остались одни.
- Как ты себя всё-таки чувствуешь?
- Хорошо, - Марагрез стало невероятно стыдно, что она потеряла сознание перед этой женщиной. Что она делала? Кричала? В чём-то обвиняла? Пыталась ударить? Она не помнила, и это угнетало.
- Часто это с тобой бывает?
Марагрез ничего не ответила.
Оракул достала из кармана своего платья жестяной портсигар и снова посмотрела на неё.