Мадлен взяла с заднего сиденья сумку с деньгами и принялась считать.
- 134, 300 долларов. – Наконец сказала она.
Я свистнул.
- На такие деньги мне бы пришлось работать сорок лет без выходных. – Засмеялся я.
- И вдобавок ещё продать почку, или две. – Так же смешком отвечала она.
21:09. “Митсубиси Лансер”синего цвета преодолел 410 км на восток. Мы остановились возле придорожной заправки. Я заливаю полный бак, Мадлен разминается. В магазине, что возле заправки, мы берём гору шоколада и четыре бутылки виски. Вновь запрыгиваем в тачку и продолжаем путь на восток к границе страны. Пьём виски, заедаем его шоколадом. Июльское солнце лениво клониться к закату, алые лучи насмешливо улыбаются. Этот закат сейчас столь символичен для нас, так и наша прежняя жизнь заходит, уступая место ночи, луне и звёздам.
- С нашей прежней жизнью покончено, наши прежние имена больше ничего не значат. Теперь нас зовут Тео и Мадлен. – Говорит она.
- Тео и Мадлен. – Повторяю я.
Спускается ночь, автомобиль продолжает лихо рассекать пустым ночным шоссе. Мадлен отпивает глоток “Джека”, откусывает кусочек шоколада. Затем она расстегивает молнию на узких джинсах, её тоненькие пальчики оказываются в прелестном ротике; после они опускаются вниз под трусики, и делают лёгкие ритмичные движения. Вся во власти хмельного вожделения, она садится ближе ко мне, и проводит рукой по моим губам. Её пальцы источают ароматом женского лона, алкоголя и шоколада. Незабываемый запах, запах преступного возбуждения, преступной страсти, запах пьянящей свободы. Я сбавляю скорость, торможу у обочины. Я понимаю как нам сейчас это нужно.
Машина останавливается. Мадлен распускает волосы, снимает джинсы и трусики. Расстегивает мой ремень, спускает штаны, крепко взявшись рукой за мой член, возбуждает его. Затем садиться на меня сверху, помогает рукой мне войти в неё, и мы начинаем медленно двигаться в ритм вдвоём. У нас одно дыхание на двоих, наши тела сливаются воедино, наши души прорастают друг в друге. С тех пор как мы полюбили друг друга, мы всегда мечтали, что когда-нибудь, сольёмся в единый организм, будем иметь одно тело на двоих, одно сердце на двоих, одну душу на двоих. Что нам не придётся идти порознь на работу, порознь спешить на маршрутку, порознь обедать, порознь говорить с людьми, порознь приходить домой, нам не придётся порознь умирать. И секс был единственным способом хоть на несколько мгновений стать единым организмом, единой мыслеформой, пока не остыл ритм страсти. В этот момент слияния мы были свободны, мы не жалели ни о чём что совершили, и не страшились того что ещё предстоит совершить. Всё теперь имеет новый смысл, жизнь имеет новый цвет. Хмельной секс на переднем сидении краденой "Митсубиси Лансер”, такой же пьяняще-преступный, как и всё то, что мы совершили до этого, как и всё то, что мы совершим ещё.
Она кусает меня за шею и стонет, я крепко прижимаю её к себе и кончаю в неё. Она вздрагивает и затихает на моём плече. Её мягкие волосы укутывают меня словно шёлковое покрывало, приятно щекочут нос и щёки. По телу проходят последние приятные покалывания, и чувство слияния тел исчезает безвозвратно. В прежней позе, обнявшись, мы сидим некоторое время. Мадлен начинает засыпать. Ещё не совсем сонную, я перекладываю её на заднее сидение, предварительно переложив сумки с деньгами и нашими вещами на переднее сидение. В сумке с вещами я нахожу влажные салфетки, распечатав их, я вытираю её и свою промежность от выделений. Малышка засыпает на животе, подложив под голову руку, как обычно что-то бормоча себе под нос. Я снимаю рубашку, и накрываю её обнажённые ноги и попку. Натянув штаны, я поднимаю с пола недопитую бутылку виски и делаю несколько глотков. Спать не хочется, и я решаю ехать дальше.
01:35. Я еду пустым ночным шоссе со скоростью 90 км/ч. На флешке я обнаружил Вагнера, приглушив до минимума магнитолу, я поставил на проигрывание оперу “Тангейзер”. Мадлен всё также мирно спит на заднем сидении.
Вагнер, ночной воздух и звёздное небо поселили в моей душе восторженное чувство обновления. Прощай прежняя жизнь! Прощай плешивый жидомасон хозяин, который каждые полгода повышает оплату за квартиру. Прощайте ротожопые овощи коллеги, думающие что Феллини, это пирожное с кремом, а Ангелопулос, это средство от сыпи в подмышках. Прощайте ублюдки соседи, годами делающие ремонт и орущие по ночам прокуренными голосами шансон на караоке. Прощай давка в общественном транспорте, прощайте очереди в магазинах, прощай уплата налогов. Прощай страдание маленького человека! Никакие политики, предприниматели, банкиры, журналисты, никакие сраные патриотически озабоченные псевдоинтеллектуалы не будут указывать, как нам жить и как нам думать!
Прощайте ординарные люди! Вы считаете, что выбор между водкой и Hennessy, между Прима и Parliament, между Apple и Lenovo, между MTV и Discovery, между либерализмом и национализмом, между овердозом и булимией это свобода? Да вы никогда и краешком глаза не видели свободы. Вы рабы. От рождения вы рабы в оковах потребительства. Ваш новый симулякр совести – демократия, ваш новый идол – глобализация, ваш новый вид рабства – потребительство.
Вот ты, именно ты, скажи мне, ты свободен? Что ты будешь делать без розетки? Куда ты подключишь свой телефон и свой компьютер? Как ты будишь проводить свой досуг без компьютера и интернета? Что ты будешь делать без денег? На что ты купишь себе одежду, еду, жильё и те самые гаджеты, которые не существуют без розетки? Ты смотришь то, что заботливо транслирует зомбоящик, и тебя не раздражает это, так как твой вкус сформирован массовой культурой. Ты ешь заботливо генномодифицированные продукты купленные в супермаркете, так как они вкусны. Ты носишь заботливо пошитые китайцами шмотки купленные на рынке, на которых красуются логотипы европейских брендов. Ты покупаешь заботливо прорекламированные на всевозможных ресурсах новомодные гаджеты. Ты пьёшь заботливо помещённый на все билборды города алкоголь. О какой свободе ты говоришь?
От рождения твоё существование запрограммировано. Ты либо в системе (школа-универ-работа-семья-дети-внуки-старость-смерть), либо вне системы (смерть априори). Оба варианта кончаются одинаково, с той лишь разницей, что первый – для скучных овощей, второй – для Тео и Мадлен. Кто программирует подобное мироустройство? Кто создал глобальные рыночные отношения, в которых человеческая жизнь лишь винтик, и ни что более? Я бы хотел спросить это у глав транснациональных корпораций, управляющих миров, и внедряющих в массы коллективное бессознательное. Но всё что я могу, это послать их, вместе с их мироустройством, к чёрту!
Пусть весь их мир катиться к чёрту! Но я буду продолжать бороться за нашу свободу, буду вырывать её зубами и ногтями, если понадобиться. Я совершу ещё во сто крат более жестокие вещи, дабы защитить нашу призрачную свободу. Моя Мадлен, моя дьяволица! Я не могу тебе пообещать, что мы будем жить долго и счастливо, не могу тебе пообещать уютный домик и кучу ребятишек. Единственное что я могу сказать наверняка, это то, что мы умрём в один день, и то, что я буду любить тебя до последнего вздоха. Это я обещаю! Всё что я могу тебе дать, это миг свободы. Но ты не будешь жаловаться, я знаю, ты никогда не жаловалась, моя Малышка.
И пусть для кого-то мы будем похожи на каких-то Бонни и Клайда, Микки и Мэлори, Сейлора и Лулу. Пусть конец нашей жизни тривиален для голливудских бумагомарак. Пусть нас осуждают ординарные человекообразные. Нам плевать на это! У нас есть ночной воздух, звёздное небо, скорость и Глок 9-го калибра! У нас есть свобода! Прежняя жизнь исчезла словно сон, словно сон в летнюю ночь.