Посидев еще немного, я сходила умылась и снова вошла в комнату брата, но уже без внутреннего трепета. Что-то гнетущее оставило меня, вместе со слезами и сменилось умиротворенностью. Но это не касалось моего желания разобраться в Степиной смерти. Я здесь, чтобы перебрать все его личные вещи и бумаги, авось обнаружится что-нибудь, проливающее свет на все произошедшее.
Начать решила с дорожной сумки. Там лежала его тельняшка, которую, очевидно, брат посчитал чистой и не положил в стирку. В кармашке сумки обнаружилась групповая фотография на фоне грязного БТРа. Ребят, кроме Степы, было еще трое. Двоих я знала давно, а третьим был Николай. Я долго смотрела на его изображение, пытаясь понять, способен ли он на зверское убийство своего друга ради денег. Ничего не поняла и перешла к осмотру письменного стола. Вряд ли Степа что-нибудь писал за эти дни, но я была тверда в своем намерении осмотреть все, до последнего клочка бумаги.
Сосредоточившись, я принялась за нижний ящик. До него всегда не доходят руки. Он был весь забит старыми институтскими конспектами, которые я некоторое время перебирала. В памяти всплыли ночные сидения Степки над учебниками и тетрадями, его радость после успешно сданных экзаменов. Затем минут тридцать я перебирала содержимое боковых ящиков и, наконец, перешла к большому среднему. Передо мной уже промелькнуло столько листков бумаги, исписанных Степиным почерком, что на очередной, лежащий поверх всего, что было в этом ящике, я сначала не среагировала, пока в глаза мне не бросилось первое слово «Оксаночка!».
Сердце сильно застучало. В конце листа стояла дата. Это был день смерти Степы. Я отошла от стола и постояла у окна, переводя дух. Собралась с силами и взяла в руки записку.
« Оксаночка! Я последовал твоему совету и взял свою долю. Жалею, что впутал тебя во все это, потому что, если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. Страшно писать такие слова, но это факт. Я еду провожать Коляна на вокзал, а это, то самое место, где нас могут ждать. Не вини себя ни в чем, я уже мужчина и должен принимать мужские решения. То, о чем мы говорили, я спрятал. Теперь твоя очередь принимать решение. Не сочти это за волю умершего, но мне хотелось бы, чтобы ты отыскала спрятанное и поделила все поровну с Ольгой. А теперь, соображай.
Место, где ты расквасила нос, а я хотел этим воспользоваться. Встань к нему спиной так, чтобы видеть Гошин дом. Поверни голову вправо на девяносто градусов и отсчитай вторую слева. Они лежат там.
Надеюсь, что ты все поймешь. Но еще больше надеюсь, что вернусь с вокзала, изорву эту записку, а спрятанное использую на благо моих любимых девочек».
Я перечитала написанное дважды. Дурак, ох и дурак! Он же знал гораздо больше меня и поэтому боялся. Почему он не послушался своего страха. Мужчина он, видите ли! А что мне теперь делать? Это не честно, взвалить на меня такую опасную проблему. Черт с ними, с баксами! Не нужны они мне!
Но тут я вспомнила про Ольгу. Он же просит поделить деньги пополам с ней. Значит, я теперь могу распоряжаться только своей половиной. И еще, если бы деньги были спрятаны где-нибудь в чеченском поселке на крыше третьего слева сарая, то я бы точно плюнула на себя и на Ольгу и постаралась забыть весь этот кошмар. Фишка была в том, что я теперь прекрасно знала, где лежат деньги, потому что практически сразу перевела на нормальный язык Степину записку. В моем переводе она звучала так: «Поезжай на наш дачный участок, встань спиной к сараю, так
чтобы видеть скворечник, повернув голову вправо, увидишь старые кроличьи клетки, отсчитай вторую слева и найдешь деньги».
Когда он успел туда съездить? Правда наша дача была не так уж и далеко. Ну и задачку задал мне братик. Как богатой стать и шкуру сохранить? Сам-то он с этой задачкой не справился, а перекинул на меня. Что же делать?
Мне совершенно расхотелось дальше разбирать вещи брата. На плечи навалилась усталость и апатия. Я еле дождалась ночи, чтобы лечь спать. Завтра обдумаю все окончательно и приму решение, а сейчас – сил нет.
Глава 3.1
* * *
Разбудил меня телефонный звонок. Это была Ольга, спросила, может ли прийти ко мне позавтракать.
Пришлось вставать и приводить себя в порядок. Обдумать ситуацию пока не удастся, но ничего, сделаю это попозже.
Ольга явилась с тортом, чем очень меня удивила, а когда я пригляделась к ней повнимательней, то удивилась еще больше. Она была сильно возбуждена, не знала, куда деть руки и глаза ее лихорадочно блестели. Если бы не недавние похороны Степы, я подумала бы, что у нее случилось что-то очень хорошее.