Я и не заметила, когда успела взять Ромку под руку. Мы прошагали по привокзальной площади и подошли к машине. Усаживаясь на переднее сиденье, я окинула взглядом стоянку и обнаружила нашего преследователя, садящегося в красный «москвич». Значит, даже если бы я проявила бдительность, то слежку все равно обнаружить не смогла бы. Они поменяли машину. За рулем был кто-то другой, но я не разглядела кто.
«Москвич» нагло довел нас прямо до Ромкиного офиса, но, когда мы поднялись и выглянули в окно, его уже не было.
- А не тяпнуть ли нам кофейку, прежде чем приступать к проверке наличности? – излишне бодро спросил мой бывший муж.
- Не нужно меня успокаивать. – многозначительно сказала я. – А от кофе не откажусь.
Ромка скрылся за перегородкой и через несколько минут по кабинету распространился запах свежесваренного кофе. Он принес на крошечном подносике такие же крошечные чашечки и мы опорожнили их почти в один глоток. Оказалось, что этого достаточно. Бодрящий напиток привел нас в чувство.
Достав из стола аппарат для проверки купюр, Ромка скрупулезно просмотрел все до последней банкноты. На это ушло минут десять, которые я использовала для разглядывания хозяйского кабинета. Конечно, я бывала здесь и раньше, но с тех пор прошел уже год. Не скажу, чтобы обстановка сильно изменилась. Появилось новое, более комфортное кресло у стола, да прибавилось папок в застекленных стеллажах, а в остальном все, как и раньше. Я тихонько вытянула голову и посмотрела на дальний угол письменного стола. Раньше там под стеклом лежала моя фотография. Мне она не очень нравилась, а Ромка был от нее в восторге. Он сам запечатлел меня на даче, когда я обрадованно кинулась ему навстречу, после его трехдневной отлучки.
Мне казалось, что свою радость я выражаю уж слишком бурно, а Ромка сказал, что этот мой порыв принадлежит ему и он имеет право держать фотографию под стеклом.
Вытянув шею еще немного, я со смешанным чувством радости и недоумения обнаружила, что фотография на месте. Вот это сюрприз!
Тем временем Ромка закончил проверку и повернулся ко мне. Я сделала над собой большое усилие, чтобы не коситься на свою фотографию.
- Самые что ни на есть настоящие американские доллары. – сказал он.
- Этого следовало ожидать. Вон как они за нами гоняются. Что же теперь делать?
Мы ненадолго задумались. Я – ни о чем, а Ромка, судя по его следующей фразе, думал о деле.
- Может в милицию обратиться? Там помогут.
- Как же мне самой это в голову не пришло? – издевательски спросила я. – Помогут! От долларов избавиться, а чеченцев оставят нам, чтобы не скучали. Ты, Роман, давай включай голову в работу. Она у тебя не только для того, чтобы парфюмерию нюхать. У Степки с собой долларов не было, а они его убили. Спрашивается, зачем? А затем, что у них на первом месте отмщение, а уже потом деньги. А знаешь, как они мстят? Могут к отцу прийти и сказать: «Твой сын убил моего брата, за это я хочу убить твоего сына». Отец сидит и анализирует, если пришедший прав и сын достоин смерти, то он может дать свое согласие. Это не у нас, русских, когда судят маньяка за извращенное убийство двенадцати несовершеннолетних девочек, а его мать в зале суда заходится в истерике, чтобы пожалели ее сына - «кровиночку» и «деточку»!
Ромка смотрел на меня вытаращенными глазами. Да, не была я раньше такой агрессивной, но ведь год прошел. Война в Чечне благодушия не прибавила. Сколько российских женщин, сидя перед экранами телевизоров, просят у Бога прощения за грешные мысли, но продолжают желать смерти извергам, калечащим и убивающим наших ребят. Я не исключение, только вот Степку не уберегла уже на мирной территории.
- Оксан, успокойся. Ну, сглупил я про милицию. Давай думать вместе, как дальше быть.
- Сделай-ка еще кофейку. – попросила я и Ромка снова скрылся за перегородкой.
Проглотив очередную порцию напитка, я и вправду успокоилась. Только вот мыслей путных не было, хоть тресни. Я подошла к окну и тут же увидела знакомую девятку.
- Ром! – позвала я.
Он встал рядом и почесал в затылке.