Мико же родители даже не рассчитывали выдать замуж, а потому с детства приучали работе по дому, а отец благосклонно позволял Мико помогать в мастерской ковать мечи. И потому в отличие от своей хрупкой и нежной сестры, Мико выросла крепкой, угловатой, а руки её давным-давно огрубели и покрылись мозолями.
И сейчас, после смерти родителей, Хотару и не думала рушить свой девичий образ жизни, продолжала танцевать и петь, наслаждаясь своей молодостью и красотой и пожиная её плоды, тогда как Мико была вынуждена взвалить на себя всю работу по дому, добыче пропитания и никак не могла найти на сестру управу, отчего злилась на неё ещё больше.
— Забирай! — крикнула Мико и швырнула заколку в угол комнаты.
Хотару взвизгнула и бросилась её подбирать. Подхватив заколку, она прижала её к груди и принялась баюкать словно ребёнка.
— Ты мерзкая и злая, Мико! Сияющая Богиня — свидетель, лучше умереть, чем быть быть с тобой!
С этими словами Хотару бросилась в свою комнату, опрокинув по дороге корзинку с рисом.
— Лучше бы тебя никогда не было! — крикнула ей вслед Мико, заливаясь слезами.
Она ещё долго сидела посреди комнаты, глядя на рассыпанные рисовые зёрна и злясь на обидные, брошенные в запале ссоры слова сестры. В тот момент она, правда, хотела, чтобы Хотару исчезла, перестала бы каждодневно напоминать, какой у неё — Мико — жизни никогда не было и никогда не будет.
Тогда Мико видела Хотару в последний раз.
Мико открыла глаза. Похоже, она погрузилась в сон, как только мощные крылья Акиры подняли их в небо. В голове звенело, а на языке ощущался горьковатый вкус жасмина. Она всё ещё лежала на руках Акиры. Его туфли шуршали по каменной дорожке, мимо плыли сосны, а впереди высился белый замок с десятком изогнутых зелёных крыш. На востоке розовело небо. Они, что, летели всю ночь?
— Полёты обычно утомляют, и я позволил себе шепнуть пару слов, чтобы время для тебя пролетело быстрее, — улыбнулся Акира, наблюдая за тем, как Мико озирается по сторонам.
Мико, вдруг осознав, что её тело крепко обхватывают мужские руки, ойкнула и взбрыкнула. Акира легко рассмеялся и аккуратно опустил Мико на землю.
— Прости, человеческое дитя, не хотел тебя смущать.
— Я не дитя, мне девятнадцать лет! — Мико зарделась, одёргивая задравшиеся до самых колен рабочие штаны.
Акира неторопливо разгладил складки на шёлковых одеждах. А Мико запоздало подумалось, что, возможно, этому прекрасному ёкаю столько лет, что любой человек для него — не более, чем ребёнок. И от этой мысли она почувствовала себя ещё более неловко и глупо.
— Как же мне тебя называть? — спросил Акира, глядя на Мико с нескрываемым интересом.
— М-мико. Можно просто Мико.
— Госпожа Мико?
— Нет! — Мико замахала руками. — Просто Мико. Я… Мне… Мико — будет вполне достаточно.
— Хорошо, — благосклонно кивнул Акира, снова пряча руки в широкие рукава. — Тогда я просто Акира.
Не дожидаясь ответа, Акира направился вверх по дорожке — в сторону замка. Мико в нерешительности затопталась на месте, то глядя на замок, то оглядываясь назад, где исчезали в утреннем тумане сосны.
— Ты идёшь? — Акира оглянулся.
— В замок? Кто там живёт? — Мико с подозрением уставилась на огромное строение.
— Я. А ты будешь моей дорогой гостьей, — Акира невозмутимо продолжил путь.
Мико, потоптавшись ещё мгновение, побежала следом. Оставаться одной в тумане, неизвестно где или принять приглашение цуру — выбор был очевиден.
— Моя сестра, Хотару! — встрепенулась Мико, поравнявшись с Акирой. — Откуда у тебя её заколка? Ты знаешь, где она?
Акира извлёк из рукава заколку и протянул Мико.
— Мы лишь мельком встречались, и нет, я не знаю, где она, но помогу тебе с поисками. Одна ты в землях Истока долго не протянешь, а в моём замке безопасно. Можешь оставаться столько, сколько посчитаешь нужным.
Мико недоверчиво посмотрела на Акиру. Всем известно, что цуру добры к людям и всегда готовы протянуть руку помощи, но такая щедрость заставляла Мико чувствовать себя неуютно.
— Спасибо, что помог мне. Я заработаю денег и верну золото, что ты на меня потратил, — сказала она, сомневаясь, что столько золота сумеет заработать за всю свою жизнь. — И за еду я отработаю. Я могу выполнять работу по дому!
— В моём доме достаточно слуг, — пожал плечами Акира. — Не беспокойся о плате. Мне достаточно знать, что помогаю я тебе в благородном деле.
— Если слуги тебе не нужны… Я умею ковать недурные мечи! — Мико не сдавалась.
Акира бросил на неё удивлённый и заинтересованный взгляд.
— Женщина куёт мечи? Где же такое видано?
Мико стиснула зубы. Сколько раз она слышала эти слова и не сосчитать.
— Я помогала отцу. Он был одним из лучших мастеров Хиношимы. И я знаю все его секреты. Могу выковать такой меч, что рассечёт крыло бабочки!
— Что же плохого сделала тебе несчастная бабочка? — рассмеялся Акира и указал пальцем на лицо Мико. — А это плоды твоего мастерства?
Мико схватилась за шрам и метнула в Акиру гневный взгляд.
— Нет. Я не помню, как получила этот шрам, но с моей работой он никак не связан.
Это была лишь часть правды. Мико помнила обрывки того дня. Помнила, как девять лет назад они с Хотару играли в прятки на опушке леса неподалёку от дома. Помнила, как забрела в лес. А потом воспоминания превратились в разрозненные осколки. Вот Мико стоит у огромного водопада. Вот её кто-то тащит сквозь листву. Она кричит и брыкается. А потом ей было очень больно. Темная фигура, спрятанная в солнце. И следующая картина — спина отца, заслонившего собой Мико, с катаны в его руках капает кровь. Мико так и не вспомнила, кто на неё напал, а отец никогда не заговаривал об этом, сколько бы она его ни просила. Он лишь удивлялся и качал головой.
«Ты сама поранилась где-то в лесу, Мико. Вышла из лесу вся зарёваная, в крови и до смерти напугала Хотару. Меня там и близко не было», — повторял он, и Мико не знала, чему верить: смазанным картинам своей памяти или словам отца.
— В любом случае, мечи мне тоже не нужны, — нежный голос Акиры выдернул Мико из когтей воспоминаний. — Но если тебе обязательно хочется со мной расплатиться, я подумаю, что это может быть за плата. Такой уговор тебя устроит?
Мико с готовностью кивнула. Акира сверкнул янтарными глазами и протянул ей мизинец.
— Тогда — уговор, — сказал он.
Мико обхватила его мизинец своим.
— Уговор.
====== Глава 4. Ёкай в высоком замке ======
Акира выделил Мико просторную комнату на верхнем этаже замка. На татами лежал такой широкий футон{?}[постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца, расстилаемого на ночь для сна], что на нём могли поместиться две, а то и три Мико. Таких Мико не видела даже тогда, когда в их доме водились деньги. Футон — дорогое удовольствие и были только у родителей, Мико же и Хотару, как и многие, спали прямо на татами. А после смерти родителей, позволяли себе забираться в их футоны только зимой, чтобы сохранить ткани подольше. В рёкане госпожи Рей Мко и вовсе спала на тонкой циновке. А уж такой шикарный футон в Хиношиме мог себе позволить разве что только сам император. Но здесь, в землях Истока, — Мико оглянулась на дверь — либо Акира был баснословно богат, либо футоны не стоили целое состояние.
— Конечно, он богат, живёт же в настоящем замке, — пробубнила себе под нос Мико, продолжая оглядывать комнату.
Белые стены украшали простые деревянные панели, в углублении в стене стояла ваза со свежими цветами, а вокруг углубления обосновались ряды утопленных в стену шкафчиков.
Мико подошла к окну. Замок устроился на вершине холма и вниз, к широкому рву, уходили лабиринты переходов, зелёных крыш и садов. Интересно, сколько же тут жителей? Из-за тумана ли, но улицы казались пустынными. Впрочем, может быть, местные, как и в рёкане предпочитали ночной образ жизни?