Но… мы этому рады.
Мы не можем без Созидания, а люди чувствуют себя неполноценными без нас. Это окрыляет, позволяет поверить в собственную значимость.
И тогда полное истощение становится нам безразлично.
Мы Вершим. И только это имеет значение».
На экран планшета упала капли крови, Гордон сморгнул. Раздался писк, сообщающий о сбое в системе жизнедеятельности — повысилось давление.
Опять это чувство…
Ты ловишь волну вселенной, движешься среди галактик, с каждым мгновением погружаясь все глубже и глубже. Тебе все равно, куда ты плывешь. Ты зависим от этой связи и ничего не можешь с собой поделать. Звезды царапают щеки обжигающими колючками, астероиды проникают в самое сердце, оседая в митральном клапане свинцовой тяжестью. Тяжестью, требующей выхода.
Мужчина бросил пустой взгляд на экран: кривой неровный почерк, прыгающие невнятные буквы, в которые Гордон изо всех сил попытался вложить хотя бы капельку бытия. Ни одна выкачка не доставляла столько эмоций, сколько глупое ерзанье по стеклянной поверхности.
Гордон заранее знал, что никто не прочитает — попросту не поймет, ведь не так уж и много осталось знатоков языка прошлого. Но он писал. Это казалось ему по-настоящему важным — оформить хотя бы зачатки своих мыслей для того, чтобы вернуться к ним снова после опустошающей выкачки историй.
Сказка про мальчика на Луне? Баллада о прекрасной диктаторше? Роман про гениального ученого? Лишь Лекари душ могли знать, ЧТО за этим стоит. Насколько мучительна процедура загрузки — словно через каждую частичку твоего тела пропускают колючий ток, как губка, всасывающий тебя по клеткам.
И все ради того, чтобы получить очередную недоделку?
Гордон никак не мог избавиться от ощущения, что остался не до конца искренним, что несколько последних выкачек прошли вполсилы. Словно он, Гордон, видит потолок, до которого осталась буквально пара сантиметров, но никак не может допрыгнуть. Кошмарный сон для любого Лекаря душ.
Тогда-то Гордон и начал изучать искусство прошлого. Сотни различных языков, тысячи писателей, творящих и созидающих вручную, миллионы историй, миллиарды идей. Информация обрушилась на Гордона удушающей волной — нет, никогда ему не постичь всего этого великолепия.
Именно тогда он окончательно уверился: он всего лишь фальшивка. Брак, сломанная игрушка, подделка на Лекаря душ. Ни один его код не может идти ни в какое сравнение с великими творениями прошлого.
И кто только придумал загружать историю потребителю прямо в жесткий мозг? Даже не в реальный! В жалкую материнскую плату, не способную полноценно про-чувст-во-вать и найти свою правду, умеющую лишь обработать входящие данные.
И в тот самый момент, когда осознание собственной никчемности накрыло его полностью, без остатка окутывая нейронными сетями безысходности, он начал писать. От руки. Поначалу неловко карябая малознакомые символы, но с каждой строчкой все сильнее чувствуя слово. Не просто пустые числа, несущие жизнь лишь в совокупности, а Слово — обладающее жизнью само по себе.
Красные, алые, багряные, червонные, кровавые, огненные — теперь Гордон знал, какими словами можно описать реки на Марсе-11. Но вместе с тем хорошо понимал, чем коралловый отличается от рубинового, хотя ни разу вживую не видел ни первого, ни второго.
Желтое, золотистое, янтарное, лимонное, песчаное — от этих слов у Лекаря Душ замирало сердце. Он смотрел на Солнце и, пробуя каждый звук на вкус, шептал. Шептал в попытке подобрать идеальную метафору, имеющую свою цену, а потому априори становящуюся живой.
Гордон пытался донести до коллег по созиданию чудо, за завесу которого ему удалось проникнуть. Но те лишь отмахивались, а над его неловкими рассказами откровенно насмехались. Не видели и толики смысла в том, что для Городна стало всем смыслом.
Выставив на руке новые показатели климат-контроля тела, Гордон подошел к круглому окну. За плотным иллюминатором роилась жизнь.