Смерть пришла внезапно — пастор почувствовал невыносимую боль в груди, а потом безразличие и освобождение. Глухому звуку падения тела на брусчатку предшествовал мелодичный свист арбалетного болта, стремительно рассекающего воздух.
Из-за угла вышел высокий молодой человек с отличительным знаком свиты принца на груди. Он подошел к уже мертвому телу, наклонился, проверил пульс. Кивнув своим мыслям, мужчина аккуратно прикрыл еще теплые веки пастора и, закрепив арбалет на прежнее место, направился в замок, отчитаться перед его высочеством Фарадилом о проделанной работе.
***
Дарк погрузился в размышления, вновь переживая все свои ошибки, но нисколько не жалея о них. Прикрыв глаза, он старательно вспоминал все то, что привело его к подобному финалу. Тихий скрип двери отвлек короля от размышлений.
— Добрый вечер, отец. — В покои вошел высокий светловолосый юноша с резкими чертами лица, такой похожий на Дарка.
— Ты впервые назвал меня отцом, — не удивляясь внезапному приходу, ответил король.
— Мы оба прекрасно знаем, что это всего лишь слово. Почему бы не порадовать старика на смертном одре?
— Щенок, — усмехнулся Дарк. — Ну и зачем ты пожаловал?
— За завещанием, разумеется. Тебе недолго осталось. А мне совершенно не хочется пачкать руки кровью аристократов, что отважатся претендовать на трон после твоей смерти.
— Может, мне еще обвязать его голубой ленточкой и любезно вложить в твои руки?
Под глазами Фарадила залегли мрачные тени, кулаки сжались, выражая неудовольствие, на лице заходили желваки.
— Не стоит нервничать, Фарадил, ты меня знаешь, — язвительно произнес его величество.
— Если бы четыре года назад ты не уничтожил ее, предрешив свою судьбу, мы могли бы найти общий язык. Я бы доказал тебе, что достоин и каждое мое решение было взвешенным. Но после того случая у меня пропало всякое желание что-либо тебе доказывать. Я знал, что ты за мной следишь, что видишь мои победы, относишься к моим шалостям благосклонно.
— Ну надо же, ты до сих пор помнишь ту шлюху?
— Знаешь, я был у нее первым. Первым и единственным. Эри была незаконнорожденной дочерью графа, сбежала из монастыря и попала в лапы дома терпимости. Да, конечно. Она не принцесса и даже не герцогиня. Но в ее жилах текла кровь аристократов, потому и закон не был нарушен. Ты даже не захотел разобраться и понять!
— Поверь, я разузнал все об этой девчонке, и слащавая история, что она наплела тебе, сущее вранье. Девственность подделать не так сложно, к тому же ты был зеленым юнцом, и обмануть такого раз плюнуть. Ты сам посуди, до встречи с тобой она год провела в доме удовольствия, неужто ты и правда поверил в то, что она была невинна и чиста? Да и какая разница? Она падшая женщина, а ты принц.
— Я любил ее, отец.
— Ты глупый сосунок, который и понятия не имеет, что такое любовь. Ты отказался от нее, когда на твоих глазах эту Эри поимели мои солдаты!.. Твою мать трахала половина дворца, но я всё равно ее любил, невзирая на постоянные измены.
— Но…
— Ты обвел меня вокруг пальца, а я спохватился слишком поздно. Твоя цель мне понятна, но причины... Да мне даже противно, что ты захотел избавиться от меня из-за какой-то шлюхи, а не ради власти!
— Желание отомстить за нее привело меня к жажде власти! И я у цели!
Король и сын орали друг на друга что есть мочи, яростно брызгая слюной. Каждый пытался доказать свою правоту. В таких похожих глазах мужчин появилась ярость и злость. Его величество пытался привстать, но ему не хватало сил, руки дрожали, однако Дарк упрямо хотел доказать сыну, что силен.
— Где завещание? — свистящим шепотом спросил Фарадил.
— А его нет, — с язвительной усмешкой ответил король. — Если уж ты так силен, то поборешься с претендентами на трон, что попытаются узурпировать власть, и докажешь своему народу, что достоин.
Глаза принца налились кровью, он с резким выдохом направился в сторону отца, выставив вперед руки. Много усилий прикладывать не пришлось, Дарк перестал дышать еще до того, как руки его высочества дотронулись до шеи. На губах застыла язвительная усмешка, а в глазах мелькнул отблеск свободы. По комнате разлетелся запах потухшей свечи. Светлая струя дыма сложилась в мужской силуэт, Фарадил был готов поклясться, что силуэт усмехался.