— Именно, — выкрикнул Шаман, презрительно морщась.— Великий Гогд не станет принимать под свою защиту это отребье!
— Такой выродок наверняка приведет к нам злых духов с той стороны! Великий Гогд будет зол и нашлет на нас голод и наводнение! — вторил ему Бул, ученик шамана.
Ближайшее окружение вождя племени Хдобхар — Совет Старейшин — специально собралось, чтобы обсудить судьбу небогорожденного ребенка. Небогорожденными в племени называли тех, чьи матери не связали себя обрядом принадлежности мужчине. Их считали грязью под ногами, негодной даже на корм крокодилам. Обычно таких женщин изгоняли из племени, поставив на лоб клеймо «галинхар», что означало «шлюха».
Вождь племени Хдобхар — Раног, «рожденный, чтобы править» — исподлобья разглядывал женщину с еще не зажившей меткой. Дрожа от страха, галинхар забилась в угол и пыталась понять, как поступить, ее разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, мать хотела защитить свое чадо от Совета Старейшин, спрятать его, прижать к груди, но с другой — галинхар понимала, что любое движение к младенцу может быть неправильно понято и воспринято как неповиновение воле вождя. Женщине оставалось только надеяться, что ее дитя будет жить.
Раньше галинхар звали Нирами, что означало «добрая, мягкая». Но теперь у нее другое имя, теперь она вынуждена отказаться от покровительства Великого Гогда из-за ее небогоугодного поступка.
— Ни к чему племени такой позор! Галинхар надо изгнать, а отродье отправить на корм крокодилам! — сокрушался Ракх, эмоционально размахивая руками, на которых поблескивали деревянные браслеты, отгоняющие злых духов. Такое украшение получал каждый житель племени, когда проходил испытание воина, и лишался его, если Советом принималось решение об изгнании.
— Не слишком-то они насытятся, — усмехнулся вождь Раног. Присутствующие вздрогнули. До этого момента вождь молчал, и его слова могли означать только одно — он принял решение.
— Отребье разгневает богов, и пострадает все племя! Вы как вождь должны оберегать свой народ! — настаивал на своем Ракх — второй в племени и Совете после Ранога.
— Не забывайся, — спокойно ответил вождь. — В последнее время мы обрекли на изгнание слишком многих. Племя вымирает. Нас становится меньше. А мужчины ослабли до того, что не могут пройти даже первое испытание! Кто будет защищать поселение и женщин? Нам нужно вырастить достойных потомков!
— Но Великий Гогд...
— Именно поэтому я предлагаю подождать до первого испытания. Либо ребенок выживет и сможет остаться в племени, либо умрет. На все воля Великого Гогда.
— Но мать надо изгнать!
— И кто тогда будет кормить ребенка? Обязать другую женщину? Так она его придушит при первой же возможности.
— На все воля Великого Гогда, — заметил Бул, понимая, что он занимает слишком низкое положение в племени для того, чтобы оспаривать решение вождя. К тому же ученику шамана было откровенно плевать на выродка: сдохнет — хорошо, нет — ну и ладно.
— Молчать! — резко произнес вождь. — Мое решение таково: Галинхар с ребенком остаются в племени. Пострадают от травли остальных жителей племени, значит, слабые и бесполезные, и никакого испытания не потребуется!
— Но...
— Это мое решение, — спокойно, но жестко произнес Раног. — Нирами, забирай ребенка и иди в паланхар. Теперь ты и мать, и кормилица. Не думаю, что ты можешь рассчитывать на кого-то, кроме себя.
— С-с-спасибо, — прошептала она ссохшимися губами. О таком Нирами и мечтать не могла. Им сохранили жизнь!
Женщина подошла к ребенку и аккуратно взяла его на руки. Мальчик родился кучерявым, что по приметам означало судьбу ловкого и сильного воина. Нирами вспомнила, как ей пришлось перерезать пуповину старым костяным кинжалом. В её глазах застыли слезы. Тогда ей никто не помог, все отвернулись.
«Я назову тебя Нокихар, Рожденный под счастливой звездой», — решила она и нежно поцеловала младенца, который был отлучен от обычая племени и не получил имени от отца. Клеймо жгло лоб позорным напоминанием, но женщина приняла решение сохранить в тайне имя отца ребенка.
— Галинхар, — окликнул вождь, когда женщина подошла к выходу. Нирами вздрогнула: ей показалось, что вождь сейчас скажет, что зло пошутил, и они с сыном достойны смерти. — Ты отказываешься сообщать Совету, кто является отцом ребенка?