— Дело не в любви, — отец внимательно посмотрел на него. — Но Кира — нужен. А ты — просто случайность. Тебе нет применения в этом мире. Единственное, что хоть как-то может оправдать твое существование, — живи, защищая Киру. Возможно, в этом твоя судьба. Но даже это не изменит того, что ты ошибка. Если бы не ты, твоя мать могла бы выжить, она могла бы сейчас быть с нами. Быть со мной и с Кирой. Мы могли бы быть семьей.
Фира выслушал это, изменившись в лице.
— Ты… — произнес он дрожащим голосом. — Как ты смеешь говорить мне это? Из-за меня?! Из-за меня?! Как ты смеешь говорить, что она умерла из-за меня?! Ты просто спившийся идиот, и не было бы никогда у тебя семьи! Только из-за тебя!! Это не моя вина!
Он еще что-то кричал, но сцена постепенно отдалялась. Тейн находился посреди белесой пустоты, а перед ним, внезапно, возникли, будто туман отхлынул, огромные багряные врата. Повелитель теней подошел ближе, потянулся к створке. Но не было ни ручек, ни засовов. Двери были запечатаны, а сами врата — будто алая кровь циркулирует за тонким стеклом — живые, изменчивые, но нерушимые. Тейн почувствовал, что нет никакой возможности проникнуть за них. И больше он ничего не увидит.
— Насмотрелся? — услышал он злой голос Кэйна позади себя. — Ты совсем забыл о том, зачем мы это делаем?
— Я бы предпочел увидеть продолжение… — задумчиво протянул Тейн, — но раз ты настаиваешь…
Он взял Фиру за руку и, предупредив, чтобы тот ни на миг не отпускал его, шагнул во мрак.
— Постараемся найти твоего брата прежде, чем время закончится.
Тьма, окутавшая их, снова сменилась калейдоскопом слишком быстро мелькавших картинок. Тейн уверенно продвигался вперед, увлекая Фиру за собой. Через какое-то время он различил впереди мерцающий огонек, который, в отличие от водоворота красок, был неизменным, как маяк на пустынном берегу бурлящего моря. Постепенно розоватый огонек маячка становился все отчетливее, все ярче, все ближе, пока Тейн не различил клепсидру, точно такую же, как оставшаяся в палате, только гораздо больших размеров.
Они подходили ближе, пока огромные водяные часы не нависли над ними, преграждая дальнейший путь. Тогда Тейн прикоснулся к ним. Его рука ушла внутрь, словно в желе. Не выпуская Фиру, он шагнул вглубь часов.
Вновь было похоже на падение. В какую-то… зыбкость. Калейдоскоп красок сменился серой мглой, а Кэйн внезапно почувствовал, что они стоят на твердой земле. Он посмотрел под ноги.
— Что это, песок?
Тейн опустился на корточки, провел рукой по серой поверхности, загреб в пригоршню и медленно просыпал сквозь пальцы странные серые частицы.
— Нет, это пепел.
Он посмотрел на Фиру, но тот отвернулся, оглядываясь по сторонам.
Они находились посреди леса. Под ногами был серый пепел, над головами — серая зыбкость неба, изредка разрезаемая иссиня-черными беззвучными сполохами. Вокруг — черные тонкие ели и столбы высоковольтных проводов. Сами провода были срезаны и никуда не тянулись.
— Это мир в сознании моего брата? — прошептал Фира, склонив голову на бок.
Он подошел к одной из елей и дотронулся до ветки, но ощутил под пальцами лишь уголь и сажу.
— Мир тлеющих воспоминаний, — произнес он. — За десять лет. Без доступа новых впечатлений. Как же сознание исказило их за десять лет? К такому я был не готов.
— Мы лишь на окраине этого мира, — произнес Тейн, подходя к Фире и беря его под руку. — Идем вперед, и ни в коем случае не теряй меня из виду.
Они медленно шли через лес. Во всяком случае, Кэйну казалось, что медленно. При каждом шаге вздымались клубы пепла, белым тленом оседая на ботинках и одежде. Ветки елей, до которых они случайно дотрагивались, рассыпались в уголь. Фира думал о том, что нужно позвать брата. Нужно крикнуть. Но вокруг стояла такая оглушающая тишина, что он никак не решался на столь дерзкий поступок. Нарушить размеренное тление этого места. Иначе они вечно могут блуждать по лесу, и ничего не изменится.
Только Тейн тащил его вперед так, будто и впрямь знает, куда идти.
— Строго вперед. Ты думаешь, это гарантированно убережет нас от блуждания по кругу? — наконец, спросил Кэйн.
— А у тебя есть идеи получше? — усмехнулся тот.
Кэйн остановился, заставляя Алкайдэ прекратить стремительное продвижение. Он вдруг остро осознал, что они могут блуждать по этому лесу днями, неделями, годами… А их время строго ограничено.
— Кира! Кира! Кира! — все же решился он.
Но ничего не произошло. Тленный мир будто поглотил его голос, спутники не услышали даже слабого эха.