— Я тоже, — ответила Мелани, внимательно оглядев ее.
Девушки пересели за столик, указанный метрдотелем. Неожиданно, как кролик из шляпы фокусника, появился официант с картой вин. Мелани вопросительно взглянула на подругу.
— Ты пьешь все то же? Сухой мартини?
— Да нет! Пожалуй, сейчас лучше бокал вина. — Элис не стала объяснять, что Аллан научил ее разбираться в винах, и теперь она свободно в них ориентируется. — Ведь от бокала красного и ты не откажешься, а?
— Не велика разница, — усмехнулась Мелани.
Элис заказала бутылку превосходного вина, которое уже пробовала раньше и знала его мягкий теплый ореховый привкус. Когда девушки остались одни, она тихо шепнула подруге:
— Ты потрясающе выглядишь, Мел.
— Ты не хуже, — выражение хорошенького дерзкого личика Мелани стало необычайно мягким, когда она одобрительно оглядывала стройную фигуру Элис, ее безупречного овала лицо с огромными васильковыми глазами, небольшим прямым носом и полными губами. Все это обрамлялось копной блестящих шелковистых волос цвета платины, мягкой волной струившихся по плечам Элис. — Но ты здорово похудела, Лис. А если мне память не изменяет, такое с тобой случается, когда ты чем-то здорово обеспокоена. Это ведь не я. Я, чтобы успокоиться, наоборот, ем много.
Элис задумчиво покачала головой. Да, с Мелани хитрить не стоит. Она не из числа тех льстивых подхалимов, старающихся примазаться к удаче мужа и готовых для этого всегда и везде петь дифирамбы и его жене.
— Итак, дорогая, что случилось? — осторожно продолжила Мел.
Подошел официант, и девушки на минутку умолкли. Но, как только он отошел, оставив на столе бутылку вина и меню, Элис заговорила без всякой преамбулы.
— Так все запуталось, Мел. Я, Аллан, все. Я думала… что все будет по-другому. Я знала, что работа для него главное в жизни. Это правильно, все так, но он, кажется, не понимает, что и мне надо что-нибудь делать. Я не могу постоянно сидеть дома, заниматься только домашним хозяйством, ланчами для кучи его друзей. Или бегать по магазинам, чтобы организовать его знаменитые званые обеды. Я не могу заниматься только этим.
— Я бы тоже не смогла, — содрогнулась Мел при одной только мысли об этом.
— Наверное, он полагает, что я во всем должна ему уступать, — продолжала изливать душу Элис. — Приспосабливаться к его миру, его привычкам. Но сам-то он не сделал ни малейшей попытки понять меня, мой мир. Он не хочет, чтобы я работала, говорит, что мне абсолютно этого не надо. Он так решил за меня. И когда я все-таки попыталась устроиться добровольцем в местный госпиталь, он постарался так все усложнить, что затея рухнула, даже не начавшись. А эти его апартаменты! Этот холостяцкий пентхауз! Он для меня как тюрьма. Боже, как я его ненавижу. А ведь Аллан обещал, еще до того как мы поженились, поменять жилье сразу же, как подберем что-нибудь более подходящее для большой семьи.
— Большой семьи? — Мел внимательно посмотрела на подругу.
— Нет, этого пока не случилось, — перехватив ее взгляд, спокойно заметила Элис. — В первый год было как-то все равно, но потом я начала беспокоиться. Поэтому мы сдали анализы, все нормально у обоих, но ребенка нет. И потом, Мел. Мне, конечно, очень нравится Нью-Йорк, я в него влюблена, но надо смотреть вперед. Ребенку нужен воздух. Я и сама порой просто задыхаюсь в этом бетоне. Мы-то с тобой росли на свежем воздухе. Я и для своих детей хочу того же.
— И ты говорила ему все это?
— Конечно, и не единожды. Сколько раз я просила подыскать что-нибудь подходящее в пригороде. И о своей работе я заговаривала не раз. Но у него на все один ответ, что он такой человек и у него такие принципы. И что меняться сам и менять их он не собирается. А жилье? Да, подберем, но потом, потом, потом. После таких разговоров я почему-то чувствую себя виноватой. Веришь? А тут еще врач со своим предположением. Знаешь, что он заявил? Что я не беременею, так как, вероятно, очень перегружена работой и устаю. Представляешь? Еще один козырь в руки Аллана! А когда я попыталась убедить мужа, что причина как раз в обратном, в том, что я оторвана ото всего мира и от этого в постоянном стрессе, он мне не поверил.
— Потому что не захотел поверить, — заметила Мелани. Она в полной мере оценила его «прямодушие», когда Аллан после свадьбы сделал все, чтобы выкинуть ее из жизни Элис.
— Я все еще люблю его, Мел, — протянула Элис, не отводя взгляда от бокала. — Но этой ночью мы ужасно поссорились.
Она подняла глаза, и застывшая в них боль заставила Мел тяжело вздохнуть. Появление официанта, готового принять заказ, вновь заставило Элис переменить тему разговора…