Задумчивость князя не тревожил никто. Манфред на белом коне с черными чулками, подаренном ей Тиу-Тау то приближалась к нему, то отставала, видя его глубокую задумчивость. Она появилась в Киеве в день похорон княгини Ольги в черном платке, как и все женщины, но в лице что-то изменилось, оно похудело и будто вытянулось. Он не подал вида, что узнал ее, но спустя день приказал найти и привезти в терем. Она была коротко пострижена, и это так не шло ей. Они долго сидели, молча глядя друг на друга, будто с трудом узнавая. В конце продолжительного молчания Манфред сдернула косынку и расплакалась:
- Я знаю, что выгляжу очень плохо, но почему ты не спрашиваешь о дочери?
- Еще полгода назад в Болгарии мне сообщили, что в Ладоге был мор, и дед, ты и дочка умерли.
- Меня спас Тиу. Он появился, когда дедушка и дочь уже были мертвыми, а я на грани смерти, в забытьи. Он унес меня в какие-то земли, купал в источнике, поил травами. Когда я чуть-чуть пришла в себя, то узнала, что дочки и дедушки нет. Мне уже самой захотелось умереть, но опять Тиу окружил меня людьми, брахманами именуемыми, они пели песни, рассказывали и даже танцевали так забавно, на одном месте, а женщины там самые красивые в мире. Там такие животные, прыгающие по деревьям, горбатые и огромные, как дома. И мне вдруг захотелось жить, и это желание появилось в тоске по родной земле и по тебе. И я упросила Тиу вернуть меня и вот оказалась в Киеве в печальный для тебя день.
- И все-таки я жалею, - сказал Святослав, - что ты тогда не отдала мне дочь. Здесь мора не было, и она бы осталась жить. Мать бы согласилась воспитывать ее в княжеском доме.
- А обо мне ты не подумал? Как бы я жила без дочери и без тебя. Я бы потеряла ее еще раньше, как Малуша сына. Где она?
- Была в Ботутино, мать отписала ей деревню на кормление. Больше я не спрашивал. Владимир, как и другие мои сыновья, сейчас под присмотром дядек. У Владимира Доброта, брат Малуши.
Они помолчали, а потом Святослав вдруг улыбнулся:
- А ты напрасно сказала, что плохо выглядишь. По мне, ты стала еще краше. А что это у тебя за родинка на лбу, ее никогда не было?
Манфред смутилась, потрогала ее.
- Она появилась, когда я болела. Брахман, которому Тиу поручил смотреть за мной и лечить также, сказал мне, что это божественный знак, что я отмечена и под покровительством его Бога.
Они провели ночь в княжеском тереме, а утром, уходя, она сказала, что пойдет со Святославом в Болгарию. И он решил, что не будет брать с собой гречанку Афродиту, это еще один подарок старшему сыну.
Встреча Святослава с войском, ушедшим из Переяславца и Доростола, произошла у устья Днестра. Улеб шел навстречу с братом, понурив голову, а Волк бодрым шагом, готовый все объяснить Великому князю, но успел только поклониться и вымолвить: «Великий князь...» - как получил такую затрещину, что еле устоял на ногах.
- Почему ты оставил Доростол? Почему ты не защищал его до живота своего? Это кто? - Святослав указал на воинов, выходящих из лодий, - это вои Руси или поганые хазары и трусливые греки? Это стадо баранов, а где гепарды, львы и тигры, с которыми я брал Хазарию?
- Позволь молвить слово, князь, - молил Волк.
- Молвить будешь на кмете! - Святослав еле сдерживал гнев, он-то думал, что крепость Доростол осталась за ним. Откуда можно было бы начинать новую войну. Он оглянулся и громко крикнул:
- Кмет здесь, где я стою! Всех воевод и сотников сюда!
Забегали слуги, клали камни, а на них доски. Только Святославу принесли складной походный стульчик. Когда все собрались и уселись, не различая ни положения в войске, ни достоинства, князь приказал Волку:
- Говори!
Волк уже пришел в себя. Он понял, что от того, как он изложит событие, зависит его жизнь. Князь хмуро опустил голову на руку, так что клок волос его упал на глаз и серьгу с белыми жемчугами, закрыв их, и казалось, что Святослав приготовился слушать непомерную глупость, которую совершило его войско, спасая свою шкуру при обороне Доростола. Волк сразу начал с сути:
- Еще ты, князь, наставляя меня, говорил, чтобы не чинили мы препятствий люду духовному, монахам и монашенкам, убогим и нищим. Так вот, под видом монахов и убогих в город проникли банды, а когда подступило войско болгар и мы обороняли крепость, в спины нам посылали стрелы. Стреляли отовсюду: из окон, дверей, проулков. Вои гибли и на стенах, и в городе.
Тут поднялся великан Икмор, он со Сфенкелем сопровождал Святослава в Киев и бился с печенегами.