На заре авиации конструкторы «нащупывают» устойчивость опытным путем, долго не понимая значения центровки летательных аппаратов. Беда первых изобратетелей и конструкторов, пытавшихся покорить пятый океан, в их разобщенности, неосведомленности о достижениях и неудачах коллег и предшественников, отсутствии преемственности. Вместо того чтобы развивать дело дальше, каждый из них вынужден был проходить весь тернистый путь поисков сначала. Сколько полезного извлекли бы для себя и Адер, и Максим, и последующие изобретатели из работ Можайского, зная конструкцию его самолета и результаты испытаний! Но изобретение Можайского было занесено в разряд «секретных». Александр Федорович истратил на опыты все свое состояние и умер в безвестности: писать о нем начали лишь в 1910 году. К числу секретных причислялись и работы Адера. Но даже опубликованные труды часто оставались неизвестными, не пропагандировались, ведь в авиацию мало кто верил. Так остался незамеченным проект самолета Константина Эдуардовича Циолковского, описанный в его книге «Аэроплан, или птицеподобная летательная машина», изданной в 1895 году.
Пришлось повторить эти поиски и братьям Райт, когда они строили и испытывали громоздкие планеры-бипланы. К началу двадцатого века развивающаяся автомобильная промышленность предоставила в их распоряжение относительно легкий поршневой двигатель внутреннего сгорания, и братья Орвил и Вилбур Райты 17 декабря 1903 года подняли свой аппарат в воздух. Орвилу удалось продержаться над землей 12 секунд и преодолеть 36 метров. Вилбур, летевший после брата, учел его опыт и пробыл в небе уже 59 секунд.
Девятью месяцами позже в Дайтоне, в штате Огайо, Орвилу Райту удается первый вираж — крутой поворот. Спустя год после первой пробы сил братья доводят продолжительность полета до пяти минут, а еще через год — до 38 минут, покрыв расстояние 39 километров. Это уже настоящий успех!
Безусловно, человечество разрешило бы проблему летания значительно раньше, располагай изобретатели самолетов, особенно такие, как Можайский и Адер, средствами для продолжения опытов и доведения их до конкретных результатов. Но обоим при первой же аварии военные ведомства отказали в ассигнованиях. А братья Райт ни от кого не зависели: они были механиками, владельцами велосипедной мастерской и располагали достаточными средствами для завершения своих экспериментов. Им помогал квалифицированными советами соотечественник профессор Шанют. Все это в сочетании с инициативой, настойчивостью, большой работоспособностью и привело к желанной победе.
Тем временем во Франции успешные опыты с планерами проводил Фердинанд Фербер. Ученый-математик, капитан артиллерии, он в 1898 году ознакомился с работами Лилиенталя и поверил в правильность его метода. «Я пришел тогда к убеждению, — писал позднее Фербер, — что Лилиенталь если не окончательно решил проблему полета в воздухе, то открыл метод обучения летанию». Фербер начал строить и испытывать планеры сначала по типу Лилиенталя, а затем по совету Шанюта, с которым вел переписку, с двумя плоскостями — бипланы. Постепенно совершенствуя конструкцию и осваивая технику пилотирования, Фербер приступает к строительству своего аэроплана. К сожалению, аппарат, уже подготовленный к испытаниям, в 1904 году был уничтожен ураганом: из-за отсутствия ангара он стоял на открытом воздухе. Лишь через четыре года Ферберу удается восстановить свой Ф-1Х и доказать, что он мог бы летать еще в 1904 году. Как и многие исследователи, Фербер не располагал средствами и вынужден был уступить дорогу другим Этот бескорыстный «апостол авиации», как его называли, всю энергию направил на то, чтобы убедить соотечественников последовать своему примеру, примеру братьев Райт. «Шаг за шагом, прыжок за прыжком, полет за полетом» — вот девиз Фербера. Он увлекает за собой Аршдакона, Сантос-Дюмона, Блерио, Эсно-Пельтри, позднее Игоря Сикорского, приехавшего из Киева в Париж учиться. Фербер убедил инженера Левассера сконструировать легкий авиационный двигатель. И вскоре появился двадцатичетырехсильный мотор «Антуанетт» с водяным охлаждением. Его удельный вес 2 килограмма на лошадиную силу! Это достижение во многом способствовало успеху французских конструкторов.
Посвятил себя авиации и Габриэль Буазен, ставший основоположником французского самолетостроения. Сначала он проводил опыты с планерами-змеями вместе с Аршдаконом, располагавшим деньгами, потом открыл мастерскую с Луи Блерио. Вскоре дороги изобретателей разошлись: Блерио стал строить монопланы, Буазен сохранил верность бипланам. Пригласив в компаньоны брата Шарля, Ваузен ждет заказов. Первым заказчиком оказывается скульптор Делагранж, вторым — известнейший велосипедный и автомобильный гонщик Анри Фарман.