Отец осведомился:
— Кто же это тебя так отделал?
Парень хмуро ответил:
— Те получили не меньше.
Не одобряет Никифор Ефимович увлечения среднего сына. Спортивная карьера не дает уверенности в завтрашнем дне. Всю жизнь не имевший постоянного заработка, странствовавший из деревни в деревню, из города в город, отец не желает этой судьбы детям. Володя — выпускник железнодорожного училища, нашедший себе пусть скромное, но вполне определенное место, — вселил в отца добрую надежду. Никифор Ефимович полагал, что примеру старшего последуют и младшие. А тут — на тебе! Самозабвенное спортивное увлечение Михаила! Чуть освободился от работы в слесарной мастерской — на циклодром. Вся душа его — там.
— Да разве это дело — рабочему человеку выкрутасы крутить на потеху господам? — возмущался отец. — А коли разобьешься да калекой станешь? На кой тебе леший эти гонки? Барская забава!
Вздохнув, сын отвечал, что все это куда серьезнее, чем батьке кажется. И оправдывался:
— Разве я не работаю?
— То слесарем, то грузчиком? — сердился отец, — Может, собираешься всю жизнь на горбу мешки таскать?
Кто знает, родись Михаил в наше время, может, в профессии докера и воплотились бы все его мечты. Море и небо? Они твои! С многометровой высоты современного портового крана и небесный купол над тобой, и морская ширь вокруг. Любишь технику? Доступ к ней открыт. Изучай, совершенствуй, изобретай. Влечет спорт — велосипедный, мотоциклетный, автомобильный, авиационный? Пожалуйста, занимайся любым, повышай мастерство, ставь рекорды…
Так теперь. Но тогда все это было недосягаемо. Рабочий паренек шел к заветной мечте трудной тропой.
Петя Гусев, уже успевший стать машинистом паровоза, как-то подтрунил, что Михаил не учится, а все «прохлаждается» на велосипедах. Ефимов отрезал:
— Попробуй ты так попрохлаждайся. Семь потов с тебя сойдет. Но учиться надо, сам вижу. Дал слово Владимиру в этом году поступить в техническое.
— И велосипед бросишь? — с любопытством посмотрел на него Петя.
— Ни за что! Вы еще увидите, как я Уточкина буду обгонять.
В 1899 году Михаил поступает в училище. Сделать это ему было легче, чем старшему Ефимову: он — брат железнодорожника. Успокоенный тем, что брат пристроен, Владимир уехал повышать квалификацию на вечерние курсы в Киев.
Буревестник
Михаил с Тимофеем тотчас после отъезда старшего брата ощутили, как им его не хватает. Без него и дом словно опустел.
А Владимир в письмах сообщал, что одновременно с учебой на курсах работает в управлении дорог конторщиком, что есть уже у него в Киеве хорошие товарищи. Одно из его писем ошеломило: женился!
Особенно разволновалась от этой новости мать. На пасхальные каникулы срочно отправила Михаила и Тимофея к брату — погостить, а заодно и поглядеть, кого это он там взял в жены.
В Киеве в доме на улице Рейтарской дверь им отворила молоденькая симпатичная женщина, с большими серыми глазами. Взглянув на высокого, крепко сбитого Михаила в форменной одежде и еще нескладного, долговязого Тимофея, приветливо улыбнулась, так что появились ямочки на щеках. Крикнула в глубь коридора:
— Володя! Встречай гостей! — И, широко распахнув дверь, пригласила: — Заходите, хлопцы, чего стоите!
Надя (так звали Володину жену) держалась просто, непринужденно. Братья почувствовали тепло и уют в этой бедно обставленной, но чистой квартирке. Разговаривая с Надей об Одессе, о житье-бытье, о планах на будущее, Михаил с Тимофеем многозначительно переглянулись. В их глазах было полное одобрение выбора Владимира.
Вечером у брата собрались друзья — сослуживцы и товарищи по курсам, видимо такие же, как и он, бедняки, жаждущие приобщиться к знаниям. Надя радушно рассаживала гостей у стола, застланного белой льняной скатертью, ставила самовар.
В фондах Центрального государственного архива УССР имеется подробный отчет о работе специальных вечерних курсов для служащих Юго-Западной железной дороги за 1900–1902 годы с учебной программой, списком выпускников и приложением, содержащим анализ «состава слушателей по их автобиографиям». Там есть такая характеристика: «…невзгоды материальной жизни не останавливают слушателей от желания пополнить свое образование, удовлетворить высшие запросы своего существования»
Михаил с интересом слушал завязавшийся разговор. Сперва обсуждали новую постановку в театре Соловцова, вспоминали о какой-то поездке по Днепру на острова и предлагали повторить ее нынешним летом. Затем перешли на служебные невзгоды, на политику… Заговорили о волнениях в железнодорожных мастерских и паровозном депо, о бесчинствах жандармов, о слежке за знакомыми студентами университета. Заспорили, зашумели. И тут Володя поднял руку, призывая товарищей к тишине, достал исписанные чьим-то аккуратным ровным почерком листки и начал читать: