— Тогда я уйду. Оставишь ключи у коменданта, вы вроде подружились.
Ойкава фыркает и неохотно поднимается. Потягивается, разминает плечи. Вот, смотри, кого ты теряешь. Красавца, Аполлона. Я ещё и вот так могу, и спинку прогнуть, и волосы откинуть.
— Иди-иди, — тороплю зарвавшегося засранца. — Стриптиз я не заказывала.
— Ты злюка, Мари-чан, — сдаётся Тоору, но одевается так медленно, что я начинаю психовать.
Хотя, может, и неплохо будет посеять первое зернышко именно сейчас…
— А что, ты волнуешься, что я опять трахну твоего Тобио-чана? Но в этот раз не расскажу в подробностях?
Упс, кажется, переборщила. В глазах, где обычно пляшут озорные искорки, сейчас проступает сталь. Ойкава Тоору злится. Даже дышать становится тяжело от того напряжения, которое теперь сквозит в каждом жесте.
— Какой бред, — скрипит зубами он. — Как ты вообще такое придумала. Наш секс был забавным, не более. И Кагеяма тут ни при чём.
Зато теперь Ойкава собирается очень быстро. Он уже стоит в дверях.
— Это то же самое, что посмотреть порно. Ни о чём не говорит.
Кто-то очень много болтает, когда волнуется. Даже мило.
— Хорошо-хорошо. Я передам Тобио-чану привет!
Мой голос эхом отлетает от уже закрытой двери.
========== Капкан ==========
— Мари-ча-ан!
Я радостно висну на шее Тетсуро. Этот злобный кошак в хорошем настроении и уже немного выпил, поэтому могу позволить себе вольности.
— Мари-чан, почему у тебя такое милое личико?
Куроо треплет меня за щёки и, кажется, готовится расплакаться. Выпил-то он, может, и немного, но проняло его знатно. Хотя я не против. Пусть говнюк Тоору послушает про мои достоинства подольше.
Похвалите ещё фигуру и характер, Куроо-сан!
— Как такое личико могло достаться такой ведьме? Злобная-злобная Мари-чан! Обижаешь моего дружочка!
Ойкава хохочет так, что пиво идёт носом. Кашляет, жестом просит похлопать его по спине, но я, мило улыбаясь, всем видом показываю, что ведьмы такими добрыми делами не промышляют. Могу только метлой огреть.
— Но ты красивая, Мари-ч-а-ан, — ноет Тетсуро.
— Вы тоже красивый, Куроо-семпай. Хоть и ведёте себя как кот драный.
Теперь уже улыбается Кенма. Он первый раз с нами в баре. Сидит уткнувшись в телефон, хотя выпил не меньше своего друга.
— Мари, это похоже на флирт. Не заставляй меня думать, что ты хочешь заполучить себе и Тетсуро, — издевательски дует губы Ойкава.
— Это невозможно, — слишком твёрдо после недавних слюнявых комплиментов произносит Куроо. — Поэтому, кстати, мы с Козуме и пригласили вас встретиться.
Тоору наигранно удивляется, прикрывая ладонью рот.
— Я думал, просто выпьем. А тут на повестке серьёзный вопрос: почему Мари-чан ещё не соблазнила Тетсуро? Надеюсь, не станем исправлять это недоразумение прямо сейчас.
Показываю Ойкаве язык, он — в ответ.
— Тоору, недоразумение здесь ты! — начинает заводиться Тетсуро. — Я важную вещь хочу сказать. Мы с Козуме вместе.
— Вместе хотите рассказать? — с интонацией абсолютного идиота переспрашивает Ойкава.
Мне стыдно за него, но совсем чуть-чуть. Всё-таки это искренний тупняк, а не одна из глупых шуточек. Больше меня занимает то, как красиво и интересно краснеет Кенма. Крошечными пятнышками от шеи ко лбу.
— Нет, братан, мы вообще вместе, — вдруг широко разводит руками Тетсуро. — Вместе гуляем, едим, в кино ходим, спим даже… Причём спим в том смысле, что прям спим-спим, а ещё в том, где вроде как и не спим…
Кенма отрывает глаза от экрана телефона, и я вижу в его взгляде знакомое чувство испанского стыда, который так ярко можно испытывать только из-за косяков своей туповатой половинки. Козуме что-то говорит Куроо, но я слышу лишь тихое шипение. Бедняжка Кенма, поздравляю со вступление в клуб тех, кто связался с идиотами!
— А-а-а, — тянет Ойкава.
Подвис. Опредёлено, подвис. Так раскручивает бокал пива в руке, что там скоро образуется пшенично-дрожжевой шейк.
— Поздравляю, вы отличная пара, — спасаю положение я.
— Мы решили рассказать всем, чтобы не пришлось прятаться по углам и бояться, — чешет затылок Тетсуро и выглядит при этом абсолютно счастливым. — Тем более вы же нам рассказали про Кагеяму, — подумав, добавляет он.
От улыбки у меня сводит скулы. «Мы рассказали» в этой ситуации значит «кое-кто напился и, размазывая сопли, жаловался на свою тяжелую жизнь», а на утро представил мне презентацию в двадцать слайдов «Польза того, что Тетсуро и Кенма знают о нашей ситуации». Я же, в свою очередь, днём ненавязчиво намекнула дедуле, что его волейбольные бриллианты спиваются. Теперь каждое утро команды начинается с алкотестера.
— И… как все отнеслись?
Ойкава задаёт вопрос странным тоном. Я не поворачиваю головы, чтобы не смущать его, но пристально слежу краем глаза. Костяшки пальцев, сжимающих бокал, у него белые.
С нашего первого секса прошла неделя. Теперь я «официально» девушка Тобио. И Ойкава ещё ни разу не комментировал это событие при Кагеяме. Он вообще перестал трогать своего кохая, который раньше магнитом притягивал все юмористические извращения Ойкавы. Тоору будто стал сторониться Тобио.
— Ну Бокуто сказал, что и сам приглядывался к…
Кенма не выдерживает: с силой шлёпает по губам Тетсуро, запечатывая ему рот.
— Все восприняли хорошо. Рады за нас, — сдержанно произносит Козуме.
Вижу, как Ойкава опускает глаза. Надо же, эта встреча прямо-таки подарок судьбы.
— Но я помню, что в старшей школе у тебя была девушка. Она приходила на один из матчей Некомы, — тише обычного говорит Тоору.
— Ага, была такая. Но какая разница? Тогда нравилась конкретно та девушка, сейчас — Козуме. Хотя, наверно, он всегда мне нравился, просто трудно было это принять.
Я очень внимательно слежу за состоянием Тоору. Сейчас важно не пропустить ни одной детали, собрать целостную и правдивую картинку, отследить каждое изменение. Если бы это всё было игрой, то сейчас на табло светилось бы 23:23. Тай-брейк. Мари, нужна пара отличных подач!
— Любовь у каждого своя. В ней не может быть каких-то правил и ограничений, — внезапно приходит мне на помощь Кенма.
Я немного теряюсь, думая, не специально ли он это говорит. Всё-таки Козуме тоже связующий, причём один из самых тонко чувствующих. Может ли быть такое, что эта кошечка распутала наш клубок раньше нас самих?
— Можно мне виски, пожалуйста, — окликает Ойкава официантку.
Бам, матч-пойнт! Спасибо, Кенма-семпай! На душе радостно: завтрашнее утро начнётся с прекрасной симфонии воплей моего деда и рыданий Ойкавы, который обязательно сломает своим перегаром алкотестер.
…А, нет, я вряд ли доживу до утра. Останусь в какой-нибудь токийской подворотне, в силу доброты душевной не посмев оставить бездыханное тело пьянющего Ойкавы. Или сломаю себе позвоночник, когда Тоору в очередной раз оступится и всем весом потянет к земле.
Им с Куроо хватило часа, чтобы убраться в сопли. Нахреначиться. Выколдырить весь бар. Упиться до чёртиков. Но у Тетсуро было оправдание — он отмечал то, что успешно рассказал всем друзьям и знакомым о своей любви. Ойкава же просто заливал укоренившиеся в душе сомнения. Только вот не учёл, что говно всегда всплывает. И сейчас то, что Тоору хотел утопить в виски, наоборот, плавало на поверхности.
Я, не в силах больше тащить почти двухметровое тело, падаю на бордюр на краю парка. Попробую вызвать отсюда такси. В предыдущую машину Ойкава быстро и радостно наблевал. Оставалось только извиниться и, заплатив, отправить водителя на мойку.
— Мари, — подаёт голос тело.