Но, с другой стороны, мне хочется успокоить Тобио. За последние три недели мы здорово сблизились. Вернее, так: за это время мы стали парой. Но почему-то Кагеяма упорно желает официального закрепления наших отношений в словесной форме. Хотя куда я могу деться от него после того, как мы вместе отравились результатом попыток воспроизвести таинственный «борсщч» из тетрадки рецептов моей русской бабушки. Или тем более после того, как Тобио познакомил нас с маленьким рыжим электровеником, который, казалось, найдёт меня и в сибирской глуши, вздумай я обидеть его друга.
Единственное, что может смущать Кагеяму — моё общение с Ойкавой. Пару раз Тобио заставал нас за безобидной болтовнёй в университетских коридорах. Вроде бы единожды ловил за одним столиком в кафе. Но молчал. Правильно, Тобио, мы же взрослые люди. Все имеют право на друзей и личное пространство.
Тренировка заканчивается. Кагеяма так и не отводит гипнотизирующий взгляд, от которого меня подташнивает. В нём сквозит такая решимость, что я переживаю, не подкинет ли он по привычке меня в воздух, чтобы шмякнуть ладонью. Ибо раньше Тобио смотрел так только на мяч.
Я первая выхожу из спортзала. Спиной ощущаю присутствие Кагеямы. Оно заставляет волноваться и меня. Господи, надеюсь, обойдётся без колец и коленопреклонённой позы. Всё же надо поискать взглядом какую-нибудь палку, чтобы в случае чего, не теряясь, с её помощью посвятить его в почётные рыцари круглых идиотов.
Но сучкá мне не попадается. Зато перед глазами маячит один кобель. Вот уж кто больше всех развлекался на тренировке, поддразнивая и подначивая Тобио тысячей дегенератских способов, забытых нормальными людьми ещё в третьей группе детского сада. Ойкава громко распевал «тили-тили-тесто», показывал язык, улюлюкал, вызывая во мне новые и новые приступы стыда. Как можно было в огромном Ниттайдае связаться именно с этими двумя?..
Кагеяма и Ойкава приближаются ко мне одновременно. Я, как порядочная девочка, улыбаюсь сначала Тобио, а потом Тоору. В последнем жесте хорошо читается: «Вали отсюда побыстрее».
Но Ойкава стоит на месте, раскачиваясь на носках. Малыш Тобио нервничает так, что ладошки начинают потеть у меня.
— Тобио-чан, ты хочешь что-то сказать? — бодро пропевает Тоору.
Я задерживаю дыхание. Головой понимаю: нужно срочно спасать Кагеяму, но придурочное тело, привыкшее трястись от смеха после выходок Ойкавы, не слушается. Могу лишь легонько сжать мертвенно ледяные кончики пальцев своего будущего парня.
В скрежете зубов Тобио у меня получается разобрать что-то между «нет» и «не твоё дело».
Сука, Тоору-чан, не доводи его! Даже я не смогу оттащить от тебя слетевшего с катушек дикого волчонка.
— Нет? — уточняет Ойкава. — Тогда не против, если я начну?
Тобио что-то медленно скрипит, но его семпай уже не слушает. Он гаденько, по своему обыкновению, тянет слова:
— Мари-чан, будь моей девушкой!
На меня падает не наковальня, а бронепоезд. Не могу даже бровь поднять. Пальцем шевельнуть. А, нет, последнее из-за того, что Тобио пытается раздробить мою ладонь в своей. Боль немного приводит меня в чувства. Но от хитрющей морды Ойкавы я снова ощущаю себя раздавленной сотней тонн железа. Переиграл и уничтожил, сучий потрох.
— Чудесная шутка, мой дорогой друг, — по слогам давлю я из себя.
Надо звучать громко и уверенно, чтобы звук моего голоса хоть немного откачал синеющего Кагеяму. Одинаково не хочу его скоропостижной кончины и кровавой бойни.
— Очень смешно и уместно. Мы в восторге. Ты умеешь разрядить обстановку.
Я звучу, как говорящий робот-пылесос. «А теперь, Ойкава-сан, уйдите с маршрута. Вы мешаете продолжать уборку». Чёрт, как бы действительно не пришлось убирать безжизненное тело Кагеямы.
— Я не шучу, Мари.
Серьёзного Ойкаву редко увидишь. Преимущественно в эти моменты он завёрнут в плед, крайне раздражён и бесконечно поправляет очки. Но я узнаю этот тон и сейчас.
— Ты мне нравишься. Я хочу быть с тобой.
Да, ошибки быть не может. Он серьёзен. Карие глаза мягко светятся, оставляя в поле зрения только мою фигуру. Такого Тоору я могла видеть всего-то пару раз, но успела сильно прикипеть к нему. Было в этом его настроении какое-то ощущение завершённости. Тихая радость от того, что слова сложились в хокку. Прелесть созерцания горной речки, справившейся с переполнявшими её потоками талой воды.
Но сейчас эта речка для меня отчётливо воняет говном. А хокку писалось ради слов «хер» и «жопа». Внутри расправляет плечи такая ярость, что бронепоезд неожиданных чувств кажется пылинкой на её плечах.
— Неужели в мяче, прилетевшем тебе в голову, кто-то спрятал гирю? — я сама удивляюсь своему тихому свистящему голосу. — Или ты приболел, Тоору? Иначе чем вообще объяснить то, что ты решил впутать меня в своё соревнование с Тобио?
Я наслаждаюсь парализующими волнами гнева, исходящими от меня.
— Я тебе что, лошадь, чтобы делать ставку на то, куда я прибегу?
— Ставки обычно делают не… — всё ещё не осознавая масштаб катастрофы, пытается остроумно ответить Ойкава.
— Закрой рот, — плюю ему в лицо каждое слово. — Это гадкий поступок, Тоору, подумай об этом.
Собираюсь уходить, но меня останавливает рука Кагеямы на запястье. Приходится повернуться к нему. Ойкава так и стоит рядом с нами.
Я вижу в глазах Тобио искреннее участие. Ему хочется поддержать меня настолько, что даже собственное раздражение отходит на второй план. Но ещё до того, как он открывает рот, я вижу проскользнувший на его лице спортивный азарт. Я правда понимаю, как тяжело отказаться от него, когда живешь им с детства. Но сейчас? Тобио, ты серьезно?
— Мари, тогда встречайся со мной. Ты правда мне нравишься.
Даю Кагеяме пощёчину и ухожу. Пусть остаётся со своим ненаглядным наедине и меряется членами без меня.
***
Стук в дверь совсем не удивляет. Да и я уже успела остыть.
На пороге стоит Ойкава. Выглядит умеренно виноватым, и я ценю это — неплохо постарался. Не переборщил с заламыванием рук, но и грустную мордашку изобразил. Фейсконтроль пройден, захотите быстрее в комнату, Ойкава-сан, пока ваши фанатки не заметили.
— Мари-чан, ты больше не злишься? — падая на мой диван, спрашивает Тоору.
— Злюсь, — бурчу я и иду к холодильнику. — Пиво будешь?
Всё-таки Ойкава умеет ходить тише лесного кота. У меня никогда не получается определить траекторию его движений, когда я занята делами или своими мыслями. Он на шаг впереди, невольно приходится отдавать инициативу.
Вот и сейчас он уже замер у меня за спиной, обхватив талию руками. Я, как назло, в тонкой майке и без белья. Но мозолистая ладонь скользит по ложбинке груди выше, останавливается на шее. Большим пальцем Тоору поглаживает место над ключицей, поднимаясь прямо по сонной артерии. Клянусь, я не хотела так просто сдаваться, но тело капитулирует без моего позволения. По рукам бегут мурашки, соски оттягивают ткань футболки.
— Не хочу пиво, — мурлычет Ойкава прямо мне в ухо. — Тебя хочу…
От его голоса во рту сладко, как после глотка колы. Приходится больно кусать себя за губу, чтобы сохранить хоть каплю трезвомыслия.
— Тоору, что тебе нужно? — я разворачиваюсь к нему лицом, резко ударяя ладонями по столешнице.
Теперь близость играет на руку мне, лисёнку некуда деваться: только смотреть в глаза и чётко отвечать на вопросы.
— Что тебя не устраивает? Зачем лезть в мои отношения с Тобио?