Вдох-выдох… Спокойствие… Вдох-выдох… Собранность…
Тут я снова закрыла глаза давая своему телу прийти в себя. Руки дрожат, слабость, но уже легче. Еще пару минут и я смогла говорить:
- Все в порядке.
Секунда на проявление слабости: «а может все рассказать как есть?». Но ее глаза не дали мне такой возможности. Я четко видела, что она не сможет принять всей правды.
- Ваш отец действительно погиб от несчастного случая, - отчеканила я, - но я увидела, что вам надо повременить со свадьбой. Его дух просил об этом.
Я не могла ей сказать, что человек ждущий ее в машине и человек скинувший ее отца в морскую пучину один и тот же.
Она еще немного помолчала и спросила о том, что ее больше всего волновало:
- А про конверт он ни чего не говорил? Что в нем?
- Нет, не говорил, но я могу посмотреть.
Она снова порылась в сумочке и достала небольшой белый конверт. И молча протянула его мне. Я взяла его в руки, покрутила. Обычный конверт сзади запечатанный сургучной печатью. Красиво.
***
Я в детстве очень любила смотреть, когда папа отправляя письма ставил наш вензель на горячий сургуч. У него на столе стояла небольшая спиртовая горелка, на которой он в специальной формочке разогревал «камушек» (как мне - ребенку в то время виделось) и потом выливал горячую, дымящую, красно-коричневую жижицу на чистый конверт, а затем пару раз дунув, покачивающим движением ставил наш фамильный оттиск. Это было так волнительно у меня аж дыхание захватывало.
***
Я машинально погладила пальцем затвердевшую печать. И тут же в голове, как в случайно увиденной работе печатной машинки, оставляя оттиск каждой буквой высветилось: «Лаура, дочка моя. Я очень люблю тебя, но если ты сейчас читаешь мое письмо, то значит меня уже нет в живых. Об одном молю: прости меня. И мою слабость к тебе. Не хочу заранее расстраивать тебя, я же вижу, как для тебя важен этот брак. Но то, что я узнал неделю назад, дает мне повод считать, что мой юрист Пьер Жано не чист на руку. Если мне удастся вернуться из Лондона, то я найму частного сыщика для расследования. Лаура, золотце мое, если я не вернулся, значит все точно нечисто (хоть бы я ошибался). По завещанию все достается тебе. Дай мне слово! Вот прям пока читаешь эти строки! Что наймешь Кошко. Ты его видела и знаешь. У меня с ним договоренность. Он въедливый. Ты у меня девочка умная. Так, что моя тебе отцовская воля: пока не разберешься в работе компании замуж за Августа Жано не выходи! А когда все выяснится (надеюсь я ошибаюсь) и если останется у тебя такая мысль - я тебя благословляю! Целую, твой любящий тебя папа.».
Я тихо выдохнула и положила письмо на стол. Еще бы чуть и слезы бы полились из глаз. В чужом письме упоминание о моем любимом дяде Аркадии, так же горячо любимом двоюродном брате (как потом оказалось приемном брате) отца. Как гром среди ясного неба. Если бы не клиентка, я бы разревелась. А тут, стараясь говорить уверенным голосом сказала:
- Ваш папа вас очень любит и просит до вашего замужества связаться с сыщиком Аркадием Кошко. Тот все знает. Но это должна быть только ваша тайна. Ни кому об обращении к сыщику говорить нельзя. Даже жениху и его отцу. Именно об этом просит ваш батюшка. А после вы сами решите нужно ли выходить замуж.
Та недоуменно на меня посмотрела, с минуту думала, но потом поблагодарила меня. Взяла со стола перстень и конверт и надев модную шляпку, накинув шаль попрощавшись вышла. Я на непослушных ногах вышла за ней, забрала с улицы свою вывеску и зайдя обратно закрылась на ключ. Только после этого дала волю слезам.
Вдоволь наплакавшись, почти силой заставила себя попить чаю. Предательская мысль вертелась в голове: «а может и мне обратиться за помощью к дяде Аркадию. Тем более он здесь. Ведь не бросит же он свою любимую племянницу». Но что то в душе было против. Так до вечера и просидела уставившись невидящим взглядом в пустую кружку.
Знание, что побег из бунтующей России дался всем очень тяжело, что многие из моих бывших высокородных знакомых вынуждены работать, голодают и живут в жутко стесненных обстоятельствах, не давало мне возможности даже подумать о том что бы просить их о помощи. Я жива, здорова, одета, накормлена, что мне еще надо. Мысленно сама с собой сойдясь на этом я себе запретила даже думать об обращении за помощью.
К вечеру, тщательно собравшись пошла к месту гуляний табора - к соборной площади. Сегодня у меня новая миссия. Розку нашла там где и ожидала. Подождала, когда она управится с клиенткой и когда она освободилась, тут же подошла к ней. Посетовала, что не справляюсь с домашними обязанностями, что у шувани получила очередной урок и надо бы тренироваться, а я не могу время выделить. Уговорила отдать мне Лачи. На пару дней. Розка согласилась быстро, понимала, что я просто так просить не буду. Подозвала ее, объявила о поручении мне во всем помогать и мы с Лачи пошли ко мне.