— Верно. Я связала тебя с одной из моих дочерей.
— Ну и за что мне эта заноза в заднице⁈
— Хм, прекрасное имя. Думаю, ей понравится.
— Ты смеёшься? Или действительно хочешь, чтоб я называл твою дочь «занозой»?
— А почему нет?
Небо давно поглотила тьма, но остаточного света хватало, чтобы я видел глубокую грусть на лице старика. Он молча лежал с открытыми глазами, и даже падающие на ресницы капли дождя не могли заставить его зажмуриться:
— Хельта, знаешь, а я звал тебя ещё вчера. Но ты почему-то пришла с большим опозданием.
— Разве? Даже не знаю. Судя по луже крови под тобой, я пришла вполне вовремя.
— Нет, ты опоздала. Я хотел, чтоб ты спасла наследие учителя.
— Наследие?
— Помнишь тот цветок, что она посадила перед прощанием? Ну так вот, он наконец пророс, а я не смог его сберечь.
— Какая грустная история… Продолжай.
Почувствовав неладное, я напрягся, но было уже поздно. Из ножек деревянного кресла вырвались стебли и опутали моё тело, не давая пошевелиться. Я был пойман в ловушку.
И всё же… мне не было страшно. Мои чувства двоились: мне одновременно хотелось и убежать, и остаться. Доверившись животным инстинктам, я расслабился и не стал сопротивляться.
— Если бы ты пришла вчера, когда я тебя звал, то ты могла бы спасти Фарса. Но уже поздно. Слишком поздно… Я подвёл учителя.
Когда богиня опустила свою руку, моя «тюрьма» начала двигаться. Стебли вытянулись и плавным движением вложили моё испуганное тело в нежную ладонь богини. Девушка подняла меня и, положив себе на колени, начала гладить.
— Крестыч… а что ты знаешь об этом цветке?
— Лишь то, что рассказывала учитель.
— А точнее?
— Она говорила, что в этом мире подобных растений не существует и если мне удастся, то я стану первым, кто смог вырастить чудо.
Руки богини оказались божественно нежными. Каждый раз, когда она проводила ладонью по моей мокрой шёрстке, всё моё тело покрывалось приятными мурашками. Несмотря на проливной дождь и холод, я был готов провести в этом положении вечность!
— Да, твой учитель умела красиво звездеть. Но я спрашиваю о другом. Ты ведь знаешь, где она взяла семя?
— Она вытащила его из самых глубин бездны подземелья. Этот золотой зуб монстра был единственной вещью, что она взяла с собой на поверхность.
— Вот именно. Вы с учителем зарыли в землю простой зуб монстра, и он каким-то образом пророс. Так и ещё спустя много лет… Как ты это объяснишь?
— Не знаю. Но я уверен, учитель с ним что-то сделала.
Дождь совсем не собирался заканчиваться и даже немного усилился. Я же перестал содрогаться от холода благодаря нежным поглаживаниям. Да и когда богиня почёсывала меня своими пальчиками, мне становилось одновременно и щекотно, и жарко. Странное ощущение… но мне нравилось.
— А теперь скажи мне, почему ты думаешь, что та сущность из подземелья погибла?
Приподнявшись, старик уселся и внимательно посмотрел на руки богини и, судя по его подозрительному прищуру, узнал во мне ту белку, за которой гонялся.
— Хельта, что ты пытаешься мне сказать?
— Лишь то, что твой цветочек жив. И если честно меня, это даже пугает. В отличает от тебя, я знаю чей именно зуб стал основой для рождения этого существа… Кстати, напомни его имя.
Крестыч наклонил голову набок и начал разглядывать меня с ещё более озадаченным лицом:
— Ам-м… Фарс.
— Какое чудесное прозвище. Да? Фарсик.
— Фыр-фыр.
— Постой, хочешь сказать, что этот шуршунчик…
Крестыч не стал заканчивать свою мысль и виновато потупил взгляд. Видимо, вспоминал все те моменты, как пытался меня убить.
— Грибной король, скажи, как бы ты поступил, будь в твоих руках жизнь ребёнка, которому суждено разрушить твоё королевство? Ты бы убил это дитя ради спасения своих подданных?
— У меня нет ни короны, ни подданных.
— Зато у меня есть…
Собеседники замолкли. Дождь усиливался.
Мне вновь стало холодно. Хельта перестала меня поглаживать.
Подняв на неё мордочку, увидел нескрываемую печаль. И с этой болью она смотрела именно на меня.
От её тяжёлого взгляда у меня всё сжалось. И я осознал своё прискорбное положение. Сейчас произойдёт что-то страшное, и единственным разумным решением будет сбежать. Однако я сомневаюсь, что мне позволят даже попытаться.
Остаётся лишь смиренно ждать и смотреть как решается моя судьба.
Подняв меня на руках, Хельта встала с места, чтобы тут же развернуться положить меня обратно, на сидушку кресла.