Мы выбираемся на автостраду. Самое страшное позади. Мы не сгорели, не провалились в разлом, на нас не обрушилось здание. Скоро начнётся лес, а после — поднимемся в горы, где воздух станет совершенно прозрачным. Жаль, только на первый взгляд. В действительности, в нём полно радиоактивной пыли.
Снимаю с лица сделанную из рукава повязку — мокрую, с чёрным пятном сажи по центру. Отбрасываю в сторону. Облако снимает свою, мнёт в руках, а потом говорит:
— Кирилл, а из чего мы сделаем новую?
— Зачем? Дыма тут нет.
— А радиация? Пыль.
— С маской или без — смертельная доза. Но, если без — проще дышать, быстрее дойдём.
— Но ведь киберврачу, о котором ты говорил, будет проще нас вылечить, если в организм попадёт меньше активных частиц!
— Нет! — вру я девчонке. — Ему всё равно. Выбрасывай маску.
Облако закусывает губу, но подчиняется.
Она меня отчего-то побаивается — давно, с первого дня в Проекте.
Почему? Видит нечто ужасное? Скрытую от меня самого изнанку души?
Целая колонна автобусов. Одни на дороге, другие в кювете. Стёкла разбиты, из окон свисают тела.
Дети. У нас ведь курорт. В каком-нибудь лагере закончилась смена.
Шагаем мимо. Пытаемся не смотреть, но ничего не выходит.
Детские руки с чёрной полоской земли под ногтями и парящими над ней облачками, от нехватки в пище белка. Бурые дорожки свернувшейся крови.
Да, эти люди видели искры поярче моих, в момент, когда мезоны крушили их мозг и сетчатку. Скорее всего, сразу сошли с ума и ослепли.
Облако садится на корточки, обхватывает руками голову.
— Кирилл... Подожди... Сейчас...
В городе мы видели всякое, но там не было времени думать. Мы были как два биоробота, нацеленных только на выживание. В голове — лишь звенящая пустота.
Того, кто убил всех этих детей рядом нет, потому я срываюсь на Облаке:
— Но ведь, всеобщая смерть для вас не трагедия. Вы думаете: все они переродятся. В бактерий теперь, не иначе! И — всё сначала!
Она задирает голову.
Сколько во взгляде ненависти!
— А по-вашему, все отправились в лучший мир! Судный день, которого все так ждали, наконец наступил. Можно сказать, повезло!
Ещё чуть-чуть, и мы вцепимся друг в друга, как звери. Но, она берёт себя в руки:
— Хватит! Пошли!
Задираю голову.
Здесь уже нет клубов чёрного дыма, и я вижу, как высоко в мезосфере сияют частицы противоракетной защиты — будто яркие серебристые облака. Если бы не они, мы сгорели бы в термоядерном пекле. А так, с неба упали лишь кассетные мезонные заряды. Полгорода уцелело. Кончено же, без людей — мезоны легко проникают сквозь стены.
Серебристые облака... Защита оказалась картонной, ведь без разницы, от чего умирать, от ракет или мезонных бомб. Я же, стану теперь их поклонником. Почему бы и нет, раз обязан им жизнью? И жизнью любимой девчонки — которую, по совпадению, тоже звать Облаком.
Естественно, у неё есть и настоящее имя. Но участникам Проекта раздали другие: Солнце, Звезда, Метеор — и вышили их на форменных белых рубашках. Мне прозвища не досталось, просто Кирилл сократили до Кир. «У тебя и так отличное имя — короткое, хлёсткое, будто выстрел из лука!»
Жаль... Мне хотелось сделаться Ветром. «Ветер и Облако» звучит куда лучше, чем «Облако и Кир».
Впрочем, Облако по натуре своей — одиночка. А я навсегда запомнил тот разговор с отцом...
«Да, вот ещё что... Ты поменьше бы слушал девчонок. Не для того девчонки на свете, чтоб слушать их трескотню. Если уж быть объективным, мужчина здесь только один. И всё же, послушай меня, как мужчина мужчину... Девчонки делятся на две неравные части. Очень неравные. На тех, кому на тебя не плевать, и на всех остальных. И совершенно неважно, что остальные — безумно красивы! Ты меня понимаешь?»