Чувствую себя законченным идиотом...
Да пошли они все!
Сквозь брань отдыхающих мчусь к воде, и, подняв облака серебряных брызг, окунаюсь с головой в океан.
Когда выбираюсь на берег, скулы сводит от холода. Сколько я плавал: полчаса, час? Без понятия.
— Держи! — девушка вновь улыбается. — Круто ныряешь!
Синей рукой хватаю протянутое полотенце. Она сразу его отбирает. Укутав меня, словно мама, усаживает на горячий песок. Бросает рюкзак, опускается рядом. Рука остаётся лежать у меня на спине.
— Утопиться с горя решил? — в уголках глаз пляшут солнечные озорные зайчата.
— Ты меня помнишь?
Она хмыкает:
— Ясен пень! Я не старая бабка-склерозница! Ты тот дурачок из уборной!
Нет, это уж слишком!
— Вообще-то, меня называют гением.
Это не производит должного впечатления. Она пожимает плечами.
— Значит, я встретила туалетного гения.
Начинаю сбрасывать полотенце.
Как бы ни так! Её рука оказывается удивительно сильной.
— Сиди ты! Простудишься! — она жмётся ко мне. — Согревайся...
Остаётся только затихнуть и провалиться в блаженную негу...
— Кис-кис-кис! Теперь выйдет всё по-другому! — звучит в ушах голос Кисуни. Я вздрагиваю и сквозь сон бормочу: — Облако! Облако!
Девчонка испуганно отодвигается.
— Ты чего?
— Извини... Так, приснилось...
Она глядит с недоверием.
— Что за облако?
— Неважно... Забудь... — возвращаю ей полотенце. — Ну, забыла?
— Может быть...
— Тебя как зовут?
— Мэйби.
— Что?
— Ты тупой? Мэйби! — повторяет она раздражённо.
— Необычное имя...
— Рекурсивный акроним. После каждой буквы точка.
— Отпад! И как расшифровывается?
— Очень просто: «Не твоё дело», — утверждает она беззлобно. — С точкой в конце.
— Ладно... Я Кир. Кирилл.
— Ха! Ещё вякаешь про странные имена! Что означает?
— Не твоё дело! На конце — восклицательный знак!
Она усмехается.
— Да уж! Гений!
Встаёт и отряхивает полотенцем песок. Песчинки летят мне в глаза. — Ладно, гений, пока!
— Слушай, а что ты делала там, в туалете?
— Тупой? — она хмурится. — Что я там делать могла? Сам видел, пряталась!
— От кого?
— Нет, точно тупой! От геноморфа!
Её манеры любого выведут из себя. Даже такого уравновешенного, как я.
Хватаю Мэйби за ногу и дёргаю. Девушка падает... Поднимается, удивлённая. К щеке прилипли песчинки.
И вдруг, навалившись всем телом, давит своей железной рукой мне на затылок, вжимая лицо в песок.
Хорошо! Считай, мы уже подружились!
Встаём, отряхиваемся, смотрим друг другу в глаза и хохочем.
— Никогда не хотел поглумиться над тупым геноморфом?
Хотел — раньше, до Дзеты. Хотел, но боялся. Только о страхе я ей не скажу... После Дзеты, я не хотел ничего. Так, чтобы по-настоящему.
Вновь сидим рядом...
— А почему тупым? Они поумнее людей. Раз этак в пять.
— Смотря, что считать умом!
— То и считать! Их ДНК конструируют самые крутые учёные. Плюс биочипы, встроенные квантовые схемы. Геноморфы — идеальные люди, воплощение совершенства! Конечно, за исключением дешёвок: пехотинцев и манекенов для испытаний.
— С чего ты решил, что учёные создают ДНК геноморфов? Учёные — лишь никчёмное приложение к нейрокомпьютерам. Даже не представляют, что творят вверенные им нейросети! Ты — сын учёного, сам понимаешь!
В моей голове звенит тревожный звонок. Но слишком тихо, можно не слушать...
Мэйби вскидывает бровь, заглядывает в глаза:
— Или не понимаешь?.. Ха! Ну понятно!
— Что?
— Сам растёшь! Отец вечно занят! — она машет рукой. — Ладно, не парься, я тоже такая! Мой постоянно в делах. Неудивительно, что их дети болтаются по туалетам.
— Я не болтался!
— А что ты там делал? Пописать зашёл, да забыл? И в зеркало краснючими глазами воткнул... Вкусняшки небось? — её голос звучит всё ехиднее, а моя настороженность нарастает.
— Что? Вкусняшки?.. Нет, ты чего! Я эту дрянь ненавижу!
— Чего так?
— Того! — я отворачиваюсь. — Когда возникает конфликт между разумом и эмоциями, проще всего убить разум.
Она лупит меня по спине ладошкой, будто пацан.
— Ни хрена ты философ! А что надо убить? Чувства?.. А как? — её без того большие глаза округляются от неподдельного интереса.
— Не нужно ничего убивать! Надо решать конфликт.
— А... Убивать не нужно... — разочарованно тянет Мэйби. — Значит, это рецепт для гениев вроде тебя, исполненных нечеловеческой внутренней силы. Которым любовь не сумеет жизнь поломать! Какой-нибудь там примитивный, животный... — она наклоняется к моему уху так близко, что пухлые губы щекочут кожу, и выдыхает: — с-э-э-э-кс.