— А ты говоришь, геноморфы! Сам ты — вещь! И, в отличие от геноморфов, стал ты ей добровольно — от собственной тупости, лени и страха...
Мэйби поднимается и протягивает мне руку.
— Ладно, не злись. Пошли, пока нас не смыло.
Хватает меня за запястье и пальцы проваливаются под кожу.
Вижу, как вытягивается у девчонки лицо.
— Это что?
Ну вот, доигрался! Давно надо было свалить! Теперь, остаётся только признаться.
— Порт расширения для квантовых биочипов. Экранированный, пылевлагозащищённый.
— Ты хакер?
— Не ори! Люди услышат, а ГСН с них считает.
Мэйби замирает, точно зависший андроид. Лишь открывает и закрывает рот.
— Выходит, ты всё это время врал?! — у неё начинают дрожать губы, и девушка отворачивается.
В попытке избежать новой истерики, вскакиваю и разворачиваю девчонку к себе. Заглядываю в лицо, глажу плечи.
— Мэйби, ты о чём?
— Рассказывал, что за Маяк, за систему... А сам — взломщик... Я дура! Опять! — лицо кривится, слёзы текут по щекам.
День 5. "Арка"
Эйприл открыла глаза и расплылась в улыбке.
«Мэйби! Какое хорошее имя! Мэйби! Она — отражение её самой. Теперь вновь не дождаться ночи!»
Эйприл гладила мягкое белое Облако и улыбалась. Не было никакого желания вставать и куда-то идти. Даже завтракать не хотелось...
«Нет! Так нельзя! Глупо терять драгоценное время. Ведь кто знает, сколько мне осталось дышать этим утренним воздухом и вглядываться в небеса. Точно — не вечность! Станция создала, Станция заберёт... Поэтому, нужно что-то придумать, чтобы дни были не такими тоскливыми».
— Как, Облако? Ты согласен?
В подтверждение этих идей котёнок мяукнул.
«К тому же, какими бы красочными не были сны, здесь моя реальная жизнь. И здесь же — единственный друг, пусть не такой весёлый, как Мэйби. А значит, нужно ему помочь. Разбудить его чувства и сделать счастливым!»
Собравшись с духом, Кир сбросил с ног одеяло. Пальцы были обыкновенные, ровные. Как у всех.
Фух!
Впрочем, теперь всё понятно и без таких подтверждений. Уж слишком Мэйби похожа на Эйприл — не внешне, а поведением и разговором. Чего стоит фраза о белых барашках! Только во сне произнесла её не Эйприл, а я. И мать этого придуманного Кирилла исчезла при перелёте, как и моя.
«Да! Это не моё прошлое! Никогда этой истории не было!»
Завтрак снова был вкусным. Даже слишком: управившись с блинчиками пришлось доесть из банки весь кленовый сироп.
Облизывая ложку и закатив глаза в потолок, Эйприл сказала:
— А ведь у тебя в руке стоит штифт. После того падения с велосипеда, в тринадцать...
— На что это ты намекаешь?
— Так, ни на что...
— Смотри! — Кир продемонстрировал ей ровные пальцы.
— Знаешь, показывать ноги, когда другой ест, не слишком прилично.
— Сама напросилась... А велосипед тогда был не при чём. Одноклассники постарались...
Кир снова достал кристалл и уставился в изумрудную глубину.
Эйприл раздражённо хлопнула рукой по крышке стола.
— Встречать рассвет не пойдём. Для тебя есть сюрприз.
Кир оторвался от созерцания кристалла.
— Сюрприз? Как этот Олень? Доставай!
— Потом, после обеда. Нужно всё подготовить. Надеюсь, на складе найдётся то, что мне нужно.
— Естественно! — удивился Кирилл. — Разве бывает иначе? Если тебе что-то нужно, просто шагаешь на склад!
— Думаешь, там есть всё, что угодно?
— А разве нет?
— Нет.
Сюрпризом оказался трос, протянутый между опорами южной арки. К нему был прицеплен другой.
Как она ухитрилась сделать всё в одиночку?
— Время прыжков! — заявила Эйприл, а котёнок мяукнул.
— Я не хочу.
Не то, чтобы Кир боялся, он давно привык к высоте. Но в этом занятии не было смысла. Ведь он человек, покоритель Галактики! А по мнению девчонки должен прыгать, как обезьяна с лианой!
Хотя, генноморфированные обезьяны не прыгают с арок, а настоящие вообще давно вымерли. А с Эйприл ссорится не хотелось — она оставалась единственной нитью, связавшей его с реальностью, и обрывать её было нельзя. Иначе, правды ему никогда не узнать.
— Ещё чего! Прыгнешь, как миленький! Это даже не обсуждается. Что я, напрасно всё утро старалась! Сам говорил, что хотел прыгнуть с арки, но без верёвки. А может, когда-то и прыгал...
— Прыгал? Нет.
— Откуда тебе это знать?
Кир вдруг взорвался:
— Думаешь, смерть — это зло? Если сделал ошибку — такую, что не исправить, такую, что жить дальше незачем. Как тогда быть? Мучиться вечно?