Девочка говорила уверенно, но легче не становилось. Наоборот, с каждым словом, было всё хуже.
— И никто не знает, что происходит? А отец? Он спец по гиперпространству!
— Которое сам и придумал! — её глаза превратились в узкие щёлки. — Если у него было всё под контролем, почему он лишился жены? Зачем тут поселился? Зачем наволок аппаратуры для взлома Станции, а после — разбил?
— Маяки — обычная техника, пусть и сложная. А в технике могут быть сбои.
— Обычная техника? — Эйприл расхохоталась. — Кир, есть лишь один Маяк. На всех планетах — только один.
— Его создали люди! Люди построили! И строят сейчас, ведь в недавно открытых мирах Станции сами не появляются. Рабочие возводят реакторы, заливают бетон. Только потом, после запуска, Станция самостоятельно трансформируется, превращаясь вот в это, — он повёл рукой.
—Создали? Изобрели? Не смеши! Люди создали техзадание для нейросети — она Маяк и разработала. И не рабочие строят Станции, а техника — по программам, которые написали компьютеры.
— Хочешь сказать, люди не понимают, что делают? Ничего не знают о мире, в котором живут?
— Люди? Да они только позавчера с пальмы спустились!
— Позавчера? Может, вчера?
Эйприл задумалась и твёрдо сказала:
— Позавчера! Так что, не понимают. Инженеры догадываются. Но, с ВДК особо не поболтаешь. Маяк не позволит, на карте судьба человечества. Думаешь, людям понравится путешествовать к звёздам сквозь смерть?
Кир отрицательно покачал головой. Сам он теперь ни за что бы не сел в звездолёт Маяка. Впрочем, ему это и не грозило.
— То-то! — Эйприл вздохнула. — Люди хотят результат. Обезьяну волнуют бананы, а вовсе не палка, которой она их сбивает. И не важно, что палка — звездолёт, а грозди бананов сияют в ночных небесах. Рассудок, частенько принимаемый человеком за разум, нового не создаст.
— Люди не насекомые! Их поведение определяет не инстинкт, а культура.
— А культуру определяет инстинкт! Желания создаёт не рассудок. Он нужен только затем, чтобы их выполнять. Это его единственная функция.
— Человек сам определяет своё поведение!
— Жуку тоже так кажется. Он ведь не может стать человеком и глянуть со стороны.
— Откуда ты знаешь, что им там кажется?
— Поверь, по жукам я спец!
Мальчишке стало не по себе. Слишком жёстким был переход от жизни среди отважных покорителей космоса к жалкому существованию в стаде приматов, слепо повинующихся атавистическим, давно утратившим былое значение инстинктам. Он чувствовал, что Эйприл забрала у него что-то значимое и огромное, куда большее, чем его жизнь.
— Не всегда же так было! Именно люди создали компьютеры и нейросети!
— Думаешь? А я вот считаю, так было всегда. Люди издревле пользовалось устройствами, не зная физических основ их работы, — Эйприл кивнула на далёкие руины. — Как думаешь, отчего птичьи гнёзда считают частью природы, а человеческие города — нет?
На Кирилла вдруг накатило странное чувство, что это всё уже было. Ветер, девчонка и этот дурацкий вопрос.
Дежавю...
— Разве загадка только Маяк? А простой звездолёт, с движком искривления? Всё, что тебя окружает, изобрели нейросети, а построили автоматические заводы. Даже лучшие учёные не смогут понять, как работает современная кофеварка! Что говорить про мультикоптер!
— Законы аэродинамики вовсе не тайна.
— Тайна — двигатель и бортовая аппаратура, — Эйприл подтянула сползшие «звериные» гольфы. — Кир, ведь Маяк — не только сеть Станций. Он всюду! В нейрокомпьютерах, мощных и слабых. В ИИ квартир, телефонов, автомобилей, поездов, звездолётов. В камерах и сенсорах ГСН. В ноутбуках, голопроекторах, электрочайниках. В пешеходных переходах и уличных фонарях. Любое устройство, любой предмет, подключены в Сеть... А главное, он в людях, в которых стоят нейрочипы.
Это Кир знал и без Эйприл. Он размышлял о другом.
— Слушай, а грузы... Получается, люди добывают руду, грузят в корабль, и Маяк её уничтожает? А потом создаёт новую? Что за глупость! Зачем это всё, если можно «из воздуха» получить то, что нужно?
— Дурак? А чем будут заняты люди? Они не умеют просто сидеть, им нужна цель!
— А для чего ему люди?
— Кир... Нельзя мерить всё только пользой. Моя любовь к Облаку не ослабевает оттого, что он не поддерживает беседу и царапает мебель.
— Причём здесь котёнок! Опять ты мне врёшь! Нет никакого смысла с тобой разговаривать!
— Какой ещё смысл? Я просто тебя развлекаю!