— ...копать? — продолжила Эйприл. — Вот ещё! Прошлое мертво, прошлое — труп, гниющий в земле. У меня его нет и не будет, сколь долго бы я ни жила. Но у тебя он есть, этот придуманный труп. Значит, следует в нём покопаться. Где была бы наука без этого? Врачи не смогли бы лечить! — Эйприл подняла кусочек бетона и закинула в степь. Видимо, возле лестницы она не наигралась. — Ты очень болен, Кирилл. Эгоизмом, со всеми симптомами: страхом, апатией и унынием. Вот от него мы и будем лечить! Можешь считать меня доброй галлюцинацией, которую создал твой мозг для самоизлечения от шизофрении.
— Так у меня всё-таки...
— Нет, лишь эгоизм. Я реальна.
Чем ближе становились клёны, тем глубже в себя забирался Кирилл. На дорожке, ведущей к дому, он был уже так глубоко, что краски утратили яркость, а звуки утихли. Мир спрятался за надёжным, толстым и мутным стеклом.
Эйприл заметила его состояние.
— Трусливый моллюск, выбирайся из раковины! Ну! — и шлёпнула его по спине.
Кир не почувствовал удар.
— Не могу ничего ощутить. Уже очень давно.
— Просто не хочешь. Спрятался и видеть ничего не желаешь.
— Потому, что трус?
— Не обязательно. Может, разочарован. Убеждён — в мире хорошего нет. Или хочешь забыть...
— Что забыть?
— Если не знаешь ты, откуда знать мне? Я понимаю не всё! Только чувствую, что нужно делать или передаю слова Маяка. Действовать должен ты сам.
— И что ждёт в конце? Истина?
— Нет. Её тебе не узнать никогда — иначе, не сможешь жить.
— Ты снова противоречишь сама себе! — разозлился Кирилл. — Потому, что всё время врёшь! То говоришь — нужно знать правду, то заявляешь — её не узнать!
— Я ведь девчонка! Девчонок не видел? — нахмурилась Эйприл. И подумала: «Впрочем, кто знает... Возможно, не видел. Если он новорождённый — такой же, как я, только с ложными воспоминаниями».
Они подошли к дому.
— Кир, ты ведь не отличаешься от других. Никто в целом мире не знает, кто он такой и откуда взялся.
— Как это, не знает? Человек! Родился!
Эйприл поморщилась.
— Безусловно. Но, что это значит? — она пнула стопятисотый камень. — Кир, я не вру. Просто не в курсе, кто ты и как оказался на Станции. Но, мы можем узнать — вместе... В Логове всё на двоих. Значит, ты ждал. Хотел, чтобы я появилась.
«Можем вместе узнать! Да она говорит, будто Мэйби!»
— Эйприл, давай посидим.
— Конечно! — девочка расплылась в фальшивой улыбке. — Потом. А сейчас — копай! — она подошла к двери. — Если откроешь, схожу за лопатой. Видишь, я очень любезна!
Кир авторизовался и, обогнув неприметный холм, подошёл к деревьям.
Пыльные ветки. Рядом с вылезающими молодыми листочками — пучки цветков, оттенка свернувшейся крови.
Клён ясенелистный. Единственный уцелевший вид клёна. Опыляемый ветром, не зависящий от насекомых. За агрессивность, учёные называют его «клён-убийца».
Он приложил руку к налитому соком стволу с гладкой серо-зелёной корой...
В памяти всплыли пьяные крики отца и звон падающей аппаратуры. Тело у лестницы, с вывернутой под странным углом головой. Ночной холод, запахи мокрой земли и треск одежды. Закоченевшие пальцы, соскальзывающие с кожи — пока ещё тёплой. Гнилые кленовые листья.
— На! — девчонка швырнула лопату. — Твой предыдущий опыт только мешает! С ним нужно расстаться! А я посижу и послушаю музыку!
Кир очень бы удивился, узнав, что клёнов Эйприл боится гораздо сильнее него.
Боится больше всего на свете.
Когда дошло до действия, страхи ушли. А вот копать было сложно, почва оказалась на удивление твёрдой. Прямо как в тот, первый, раз.
Кир вслушивался в скрежет камушков, царапающих штык лопаты, откидывал в сторону землю, вдыхал густой, особенный воздух, пропитанный ароматом гнилья, и удивлялся.
«Странно. Неужто, так быстро слежалась?»
Пот катился по лбу, повисал на кончике носа и падал. Очень хотелось пить.
Докопав до глубины, на которой, как он считал, лежало тело отца, он начал копать осторожнее. Потом совсем по чуть-чуть. Но напрасно — в яме, по-прежнему, была лишь земля.
Кир зажмурил глаза и вогнал лопату на штык.
Ничего.
От влажной земли потёк ужас. Заструился по ногам, по спине, попытался забраться в голову.
Маленький камень ударил в плечо.
Эйприл.
Ужас пропал.
— Ты медленно очень копаешь! Так не закончишь до вечера!
Кир отбросил лопату. Подобрал камушек и кинул в девчонку, не стараясь попасть.
— Не издевайся, я всё уже понял.